В папку избранное >>>

Рекомендуем:

Литературная сеть - поэзия, стихи, критика


Анонсы
  • Глава 22. Жизнь продолжается >>>
  • Глава 17. Есть два пути >>>
  • Глава 2. Ночной звонок >>>
  • Глава 5. Банальная история >>>
  • Глава 3. Брат с сестрой >>>





Все главы и отзывы


Случайный выбор
  • Глава 26. Нюхачка  >>>
  • Глава 10. "Луч в...  >>>
  • Глава 11. Бережное отношение...  >>>

 
Анонсы:


Анонсы
  • Глава 20. Первые ласточки >>>
  • Глава 5. Встреча с инопланетянами >>>
  • Глава 6. Невесёлые думы >>>
  • Глава 3. Брат с сестрой >>>
  • Глава 1. Роковой поцелуй >>>






Глава 15. Эта роскошь не для нас

 
Уже сгущались сумерки, когда Олесь Семёнович с Костей и Марицей подходили к дому, где была квартира Артёменко.
— Вот мы и пришли, — объявил Олесь Семёнович, взглянув на окна своей квартиры. Там горел свет. Они остановились. У Кости была хозяйственная сумка, загруженная Марицей продуктами, остальные налегке.
В окнах погас свет. Из подъезда вышел Николай Гусев. Он остановился на крыльце, вглядываясь в темноту, заметил Олеся Семёновича, слегка приподнял в приветствии шапку и пошёл в противоположную от них сторону.
Только после этого Олесь Семёнович со своими спутниками вошел в подъезд. Они поднялись на второй этаж, где Артёменко открыл дверь ту, что слева. Марица с Костей вошли и остановились в коридоре, не решаясь идти дальше. Чистота и блеск свежеотремонтированной квартиры, новые ковры и современная мебель подействовали на них впечатляюще. Да, наверно, и более скромная квартира им показалась бы дворцом, ведь предыдущие восемь лет кроме своего подвала они нигде не были. Их старенькая ветхая одежда не вписывалась в окружающий интерьер. Ребята повесили свои куртки на самый крайний к двери крючок вешалки. Хотя Марица и надела свое лучшее платье, в этой роскоши она почувствовала себя бедной родственницей и застыдилась своей нищеты. Брат и сестра держались ближе к входной двери, не решаясь сделать хотя бы шаг внутрь квартиры.
— Проходите, проходите, дорогие мои гости! Не стойте в дверях, — хозяин видел нерешительность молодых людей и старался приободрить гостей. — Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома. Можете осмотреть всю квартиру. Если хотите, вот ванна.
— Ванна? Настоящая? И в ней полежать можно?— робко спросила девушка.
— Сколько хочешь, — улыбнулся Олесь Семёнович.
— Можно посмотреть?
— Пожалуйста.
— Ой, как здорово! — Марица погладила голубой кафель стен, потрогала душ, проверила краны.
— Хочешь искупаться?
— А можно? — робко спросила девушка. Глаза её горели любопытством.
— Конечно, можно. Вот полотенце, а это махровый халатик будет твоим. Сразу после ванной оденешь. Свое белье оставь здесь, в твоей комнате ты найдешь всё необходимое. Мыло, шампунь, мочалка — всё здесь. Закрывайся и в путь. — Он повернулся к Косте. — Где сумка? А, вот, — заглянул в сумку. — О, да Марица все положила. Значит, ужин нам обеспечен. Костя, ну что ты стоишь? Проходи!
— Можно, я на кухне посижу? Подожду Марицу.
— Что значит "подожду"?
— Мы пойдем домой.
— Костя, в чем дело? Я тебя обидел чем-нибудь? — не на шутку встревожился Олесь Семёнович. Все его старания приблизить к себе детей были под угрозой срыва.
— Нет. Но лучше будет, если мы всё же пойдем домой.
— Костя, я тебя не понимаю. Ведь мы собирались завтра вместе отдыхать, — напомнил Артёменко.
— Я помню. Мы утром обязательно приедем, — неуверенно проговорил Костя.
Артёменко понял, если сейчас Костя с Марицей уйдут, то он их потеряет навсегда.
— Хорошо, Костя, садись и объясни всё толком, — сам сел напротив. — Что тебя не устраивает?
— Эта роскошь не для нас, — взволнованно проговорил Костя. — Вы только представьте себе, как Марице будет тяжело после вашей квартиры возвращаться в наш подвал. Понимаете, она кроме нашего подвала ничего в своей жизни не видела. Она не представляет, что можно жить иначе. Она очень впечатлительная, посмотрит на все это, и как ей жить после этого в подвале? Нам нельзя расслабляться. Это может нам сильно повредить в будущей нашей жизни. Мы совершенно не привыкли к роскоши. Войдите в наше положение, Олесь Семёнович! Я ведь говорю серьезно.
— Зачем вам жить в подвале, Костя? Вы больше туда не вернетесь никогда.
— У нас другой квартиры нет. Мы можем только туда вернуться, — опустив низко голову почти прошептал парень.
— Я сказал, вы больше туда не вернетесь, — чеканя каждое слово, твердо произнес Олесь Семёнович.
— Я вам не подчиняюсь, — со злостью сказал Костя, сверкая глазами, и поднялся.
— Подчинишься! — тоже поднялся Артёменко. — Я не позволю, чтобы человек, которого так сильно любит моя дочь, жил в таких условиях.
— Вас что, очень шокирует, что я работаю дворником? Или то, что я живу в подвале? Так это же временное явление. Вот получу диплом, буду работать. Буду много работать и копить деньги на приличную квартиру.
— Костя, зачем ты так больно бьешь? Я же не хотел тебя обидеть. Я вижу в тебе очень порядочного человека, и хочу, чтоб ты от жизни получил то, чего заслуживаешь. И если ты действительно любишь мою дочь, то ты примешь мои условия. Если нет, то я в тебе сильно ошибся. Останется только сожалеть, что её жертва была напрасной.
Они долго смотрели в глаза друг другу. Первым сдался Костя. Он сел, обхватив голову руками. Молчание затягивалось. Наконец, парень сказал:
— Я принимаю ваши условия, Олесь Семёнович, только потому, что безумно люблю Алису. Я не хочу её потерять. Это будет равносильно смерти.
— Вот и хорошо. Сейчас примешь ванну, смоешь грязь прошлого, и начнем все вместе новую жизнь, — Олесь Семёнович улыбнулся и протянул парню руку. Костя поднялся, тоже протянул руку, но вместо рукопожатия в каком-то порыве они обнялись. Обстановка разрядилась, стало легче дышать. Из ванной вышла Марица в махровом халате темно-красного цвета, с полотенцем на голове, раскрасневшаяся, довольная, с сияющими глазами.
— Ой, как здорово! Я впервые купалась в ванной.
— С легким паром, девочка моя! Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — Олесь Семёнович, обняв за плечи девушку, повел по коридору. Распахнул одну дверь. — Проходи! Здесь ты будешь жить.
— Как жить? Мы же пришли сюда всего на одну ночь.
— Нет, девочка моя, вы сюда пришли навсегда.
— А борщ? — в испуге проговорила Марица.
— Какой борщ?
— Который я сегодня сварила. Там ещё полкастрюли осталось.
Олесь Семёнович какое-то время соображал, потом неожиданно расхохотался. Конечно, в той жизни у Марицы осталась единственная ценность, которой она дорожит в этот момент. На борщ потрачены деньги, труд, её фантазия.
— Борщ мы заберем. Обещаю тебе. А сейчас вот, — он открыл все дверцы шкафа. — Это твоё.
— Это всё моё?— задохнулась она от счастья и восторга. — Не может быть! Может я во сне? А потом проснусь и снова буду в подвале, в той нищете, где даже окна не пропускают солнечного света?
— Обещаю тебе, твоя ножка больше ни разу не ступит туда, а сейчас выбери себе подходящий наряд и приходи на кухню. Будем жаркое разогревать. — Он оставил девушку наедине с нарядами. С ней было намного проще. Она ещё ребенок. А Костя? Опора их маленькой семьи? С ним придется труднее. Но к хорошей жизни привыкают намного быстрее, чем наоборот. На это и надеялся Артёменко.
Костя по-прежнему сидел на кухне. Он был подавлен. Его воля была сломлена. Олесь Семёнович глянул парня, ни слова не говоря, пошел в ванную, сполоснул ванну и открыл краны.
— Костя, твоя очередь. Давай, привыкай к новой жизни.
Парень послушно поднялся и молча подошел к двери ванной, что-то хотел сказать, но передумал. Олесь Семёнович распорядился:
— Вот твой халат, вот полотенце, все остальное, что надо для купания, найдешь на той полочке. Оденешься потом в своей комнате.
— А разве я буду не вместе с Марицей?
— Мы будем все вместе, в одной квартире, но в разных комнатах. Разве тебя это не устраивает?
Костя пожал плечами и закрылся в ванной. Марица долго не выходила. Олесь Семёнович достал из сумки кастрюлю с готовым мясом, поставил на газовую плиту, зажег газ, сделал маленький огонь. Налил в чайник воды, тоже поставил на газ. Поискал заварной чайник, достал чашки, тарелки. Вскоре дал знать о себе свисток чайника. Он заварил чай, накрыл полотенцем. Открыл холодильник, улыбнулся.
"Молодец, Николай, не только постарался, но и перестарался", — с благодарностью подумал академик. Холодильник был забит до отказа. — Интересно, что он ребятам купил? Подойдут ли размеры? Понравятся ли наряды"?
Закипело жаркое, Олесь Семёнович выключил газ. Вышел из ванной Костя. Настроение его, кажется, улучшилось. Он был в махровом темно-синем халате, волосы влажные, раскраснелся. Олесь Семёнович залюбовался молодым человеком.
"Боже, до чего же красивый!— подумал он. — Бедная моя дочь! Из-за такого парня немудрено потерять голову".
— Ну, как, освежился?
— Вы знаете, я ведь тоже впервые в жизни мылся в ванной, — в смущении признался парень.
— Понравилось?
— Не то слово. Я просто в восторге. Вылезать не хотелось. Спасибо вам!
— Пойдем, я тебе комнату покажу, — Олесь Семёнович открыл дверь, что напротив той, где он поселил Марицу. — Проходи, — он распахнул шкаф с одеждой. — Это все твое.
— Олесь Семёнович, нельзя же так всё сразу. Это может сломать нас. Мы привыкли всё добывать своим трудом.
— Ничего с тобой не случится. Привыкай к нормальной человеческой жизни. Надень что-нибудь, может не подойдет? Мы ведь наугад покупали, — он вышел.
Минут через десять почти одновременно открылись обе двери и двое молодых людей с удивлением посмотрели друг на друга. Девушка — с причудливой прической поднятых на макушку волос, в ушах сверкали золотые сережки, на тонкой шейке в глубоком вырезе платья переливалось всеми цветами радуги бриллиантовое колье. Вечернее платье вишневого цвета мягкими складками ниспадало до самого пола. Парень — в темно-синем костюме и голубой рубашке с галстуком светло-синих тонов. Оба были босиком. Олесь Семёнович поставил перед ними домашние тапочки.
— Познакомьтесь, — улыбнулся Артёменко.
Брат с сестрой молча смотрели друг на друга. Они даже представить себе не могли, насколько может изменить их одежда. Она протянула руку.
— Марица, — глаза удивленные, широко открытые.
— Костя, — брат неуверенно протянул руку. Руки их соединились. Они продолжали рассматривать друг друга. — Марица, ты ли это? Я и не предполагал, что ты у меня такая красавица.
— Костенька!— крикнула она и обняла брата. Он крепко прижал к себе сестрёнку.
— Познакомились?— с довольной улыбкой спросил Олесь Семёнович. — А теперь давайте ужинать.
Брат и сестра глянули на него такими сияющими глазами, что он немного смутился.
— Спасибо вам! — почти одновременно вырвались у них слова благодарности. Потом они глянули друг на друга и рассмеялись звонким смехом счастливых людей.
— Я не могу так идти на кухню, — сказала Марица.
— Почему?— удивился Олесь Семёнович.
— Я могу испачкаться нечаянно свой роскошный наряд. Надо готовить, посуду мыть.
— Все готово. Жаркое я разогрел. А мыть ничего не надо. Вы сегодня у меня гости, и я сделаю все сам.
— Так я вам и позволила, — сузила глазки Марица. — Я всё буду делать сама. Ясно?
— Костя, а у нас, однако, строгая хозяйка, — Олесь Семёнович был явно очень доволен поворотом событий и настроений.
— Вы ещё от неё натерпитесь. У сестрёнки характерец ещё тот, — предупредил юноша.
Все зашли на кухню. Стол уже был накрыт. Трудно сказать, что там было. Легче сказать, чего там не было. Там не было крепких напитков. Костя сел у окна, Марица, напротив, Олесь Семёнович — на свободный стул.
— Почему здесь никто не живёт? — спросила девушка.
— Так случилось, что нам в большой спешке пришлось однажды покинуть эту квартиру. На меня готовилось покушение, но я об этом узнал заранее и увёз всю семью в далекую Сибирь.
Марица с Костей замерли с вилками у рта. Лица их от удивления вытянулись.
— На вас покушение? — прошептала девушка.
— Ну, чего испугалась? Это было очень давно. Тебя, Марица, ещё на свете не было.
— А как вы узнали об этом заранее? — спросил Костя.
— У меня есть очень хороший компьютер. Он когда-то принадлежал академику Березовскому и был изготовлен по его заказу, но сам Березовский потом в течение многих лет его усовершенствовал. Мне он достался совершенно случайно, после того, как я разыскал архивы академика. В этот компьютер его хозяином была введена удивительная программа самоусовершенствования. После трагической гибели академика Березовского компьютер много лет простоял в бездействии, никто не знал, как с ним работать. И по воле судьбы мне выпала удача, я разгадал его тайну. А знаете, какое у него имя? Никогда не угадаете. У него женское имя — "Алиса".
— Алиса? — хором спросили удивленные брат и сестра.
— Да, "Алиса". Это в её честь я назвал свою дочь Алисой.
— Как интересно! Правда, Костенька?
— Эта "Алиса" обладает даром предвидения. Я об этом узнал с первых дней моего знакомства с этим удивительным компьютером. Вот она мне и сообщила о готовящемся на меня покушении. Я немедленно уехал из столицы, но поставил в известность правоохранительные органы. Они организовали засаду и поймали трех рецидивистов, которых наняли для этой цели бывшие руководители академии.
— А можно ли у неё про Алису спросить? — робко и с надеждой произнес Костя.
— Я спросил, — улыбнулся Олесь Семёнович. — Я сразу же побежал к ней.
— Ну и что? — побледнел Костя.
— Не волнуйся. "Алиса" сказала, что моя дочь жива, что жизни дочери ничего не угрожает, но искать беглянку будем довольно долго.
— Слава Богу, что жива, — облегченно вздохнул юноша. — Я уже весь извёлся. Ночами спать не могу, все её испуганные глаза вижу.
— Успокойся! — Олесь Семёнович положил руку на его руку, слегка пожал её. — Найдем беглянку. Такую вам свадьбу закатим, всю жизнь помнить будете.
— Мы ещё даже в любви не объяснились, не целовались ни разу. Я только её за руку один раз взял.
— Ещё объяснитесь и нацелуетесь. Это от вас никуда не уйдет. — Костя покраснел до корней волос, в смущении опустил глаза. После ужина Марица побежала в свою комнату и вскоре вышла в ярком халатике. Олесь Семёнович убирал со стола.
— Я сама всё сделаю. Не мужское это дело на кухне возиться. Идите, отдыхайте, — Она отобрала у него грязные тарелки. — Отныне я здесь хозяйка, раз привели нас сюда. — Она быстро перемыла посуду, смахнула тряпочкой в ладошку крошки со стола, подмела кухню, протерла пол влажной тряпкой. Олесь Семёнович стоял в дверях и любовался ею. Марица изредка награждала его благодарными взглядами.
— Всё! Пошли отсюда, — распорядилась девушка. — Я ещё не всю квартиру видела. — Они пошли в гостиную.
— Ах! — вскрикнула девушка, увидев просторную комнату с двумя широкими окнами. На полу лежал огромный ковёр в мягких зелено-коричневых тонах. Она подошла к ковру, сняла тапочки и пошла босиком. — Какой он мягкий. Я никогда ещё не ходила по ковру. — Она присела на корточки, погладила ковёр ладошкой.
Вошел Костя. Он тоже переоделся. На нем был легкий домашний костюм светло-серого цвета.
— Костенька, посмотри, какой ковер! Мягкий, пушистый.
— Я вижу.
— Нет. Ты потрогай ладошкой.
Костя присел, погладил ковер.
— Костя, смотри, телевизор. — Она уже стояла между окон у приземистого столика с телевизором.
— Я вижу. — Он поднялся, сел в кресло.
— Вам включить телевизор?— спросил Олесь Семёнович.
— Не надо! — испугалась Марица. — Он будет отвлекать нас знакомиться с квартирой.
Хозяин сел в кресло и стал наблюдать за девушкой. С его лица всё время не сходила улыбка. Какая-то теплая волна радости наполняла его сердце, ему было хорошо и легко с этими, по сути, ещё детьми.
— А это что? — спросила Марица.
— Видеофон.
Девушка глубоко вздохнула.
— Как жаль, что мне некому позвонить.
— Мы завтра утром будем звонить в Березовск.
— И мы можем при этом присутствовать вмесе с вами? — загорелась Марица.
— Обязательно. Я познакомлю вас со своей женой и матерью.
— Как их зовут?
— Жену мою зовут Татьяной Сергеевной, а мать — Екатериной Дмитриевной. — Олесь Семёнович глянул на часы. — Вот что, молодежь, уже двенадцатый час. Давайте расходиться. Завтра у нас трудный день. — Брат и сестра удивленно глянули на него. — Я не шучу. Отдых — это тоже труд. Завтра вечером будем такие уставшие, будто весь день выполняли тяжелую работу.

 
К разделу добавить отзыв
Реклама:
Все права защищены, при использовании материалов сайта активная ссылка обязательна.