В столицу Олесь Семёнович вернулся первого апреля в полдень. Дома никого не было, квартира сияла чистотой, вкусно пахло свежеиспеченным печеньем. На кухне стоял новенький небольшой телевизор. Он улыбнулся, не иначе как Марица решила совместить полезное занятие с приятным развлечением. Послышался щелчок открываемого дверного замка. Вошла Марица.
— Папа, вы дома? Здравствуйте! Как дела?
— Всё в порядке, дочка. Ткань через неделю будет готова.
— А кто будет шить костюмы?
— Их будут шить в Березовске.
— Значит, вы уедете? — в её глазах появились слёзы.
— Да, уеду. И заберу с собой вас.
— Ой, как здорово! Мне так не хочется в ту школу ходить, где я учусь сейчас. Я сегодня поехала туда. Так девчонки такими завистливыми глазами на меня смотрели, потому что я лучше всех одета. Одна даже спросила, откуда у меня это все?
— Что ты ей ответила?
— Я сказала, что вышла замуж за принца.
Олесь Семёнович рассмеялся.
— А она как на это отреагировала?
— Она ответила очень грязными словами, что я… что я, — губы её задрожали, в глазах заблестели слезинки.
— Не надо, дочка! Не расстраивайся! Больше на занятия не ходи. Завтра отнесешь заявление, что в связи с переменой места жительства переходишь в другую школу, и забери свои документы.
— Хорошо. Только мне надо сдать в библиотеку три словаря.
— Что за словари?
— Английский, французский и итальянский.
— Скажи, Марица, мне послышалось или ты на самом деле разговаривала с Остапом Лоретти на итальянском языке? Откуда ты так хорошо знаешь этот язык?
— От хорошей жизни, папа.
— Не понял.
— А что тут понимать? Я же целыми днями сидела дома одна. Костя то улицы мел, то в институте пропадал. Мне и поговорить не с кем было. Друзей у меня не было, телевизора тоже. А когда я решила стать журналисткой, то серьезно занялась английским, который в школе преподавали. У нас класс разделен на две группы. Одна группа изучала английский язык, другая — французский. Через год я уже свободно разговаривала с учительницей по-английски. Она мне посоветовала перейти в другую группу. У меня оказались большие способности в изучении языков. А итальянский я сама осилила. Папа, а как же Костя? Он что, один останется?
— Я же сказал, что забираю вас с собой. Мы ему оформим производственную практику, А за это время, пока изготовят ткань, он, может быть, сдаст экзамены. В Березовск с нами поедут трое ребят из следственной группы.
— И Булат? — неожиданно вырвалось у Марицы. Глаза её засияли какими-то яркими огоньками, так что и без лишних слов стало все понятно отцу.
— Вот он как раз под вопросом, — решив испытать девушку, сказал Артёменко.
— Но почему? Он же в следственной группе, — с дрожью в голосе произнесла раздосадованная девушка. Потом спохватилась, поняв,что выдала себя с головой. — А вообще-то мне абсолютно всё равно. Берите, кого хотите.
"Нет, девочка, тебе не всё равно. Совсем не всё равно", — подумал Олесь Семёнович и улыбнулся.
— Почему под вопросом? — все же не унималась Марица.
— У него срочная работа, которую он должен обязательно выполнить в кратчайший срок.
— Кто же будет вместо него?
— Вместо него буду я.
— Нет! Вы это не сделаете! — в отчаянии закричала она.
— Почему? Пропала моя дочь, и я должен найти её.
— Но это же риск, папа! Я всю жизнь мечтала хоть кого-нибудь назвать папой. И вот теперь я вас так называю, а вы подвергаете себя опасности. Нет. Лучше пойду я. Вы — самый известный человек на планете. Вам нельзя рисковать, — она уже не могла себя сдержать, кинулась к нему, рыдая.
— Успокойся, доченька! — обняв девушку, ласково говорил он. — Мне абсолютно ничего не угрожает. Я же тебе рассказывал о своем компьютере. Так вот он предсказал мне очень долгую и безоблачную жизнь. И прежде, чем отправиться куда-либо, я посоветуюсь с ним. Он обладает даром предвидения. — А ты действительно очень хочешь, чтобы Булат поехал с нами в Березовск?
— Очень-очень!
— Он тебе понравился?
— Я ничего не могу с собой поделать, папа, я всё время думаю о нём. Закрою глаза и вижу его глаза, слышу его голос. Вы не думайте обо мне плохо. Но я ведь уже взрослая. У нас в классе девочки давно встречаются с мальчиками. А на меня никто даже не глянул ни разу. Кому нужна нищенка? А Булат знал, что я была нищая, и прямо при всех тогда за столом поцеловал мне руку. Помните?
— Конечно, помню.
— Вот какой он! А потом, когда прощался, все мои пальчики на правой руке поцеловал. Вы тогда все в коридоре были, а он надел плащ и вернулся. — Она протянула правую руку и указательным пальчиком левой руки показала, где её целовал Булат. — Вот здесь и здесь… он целовал. И Костя видел. Он был рядом. Я не вру.
— Я верю тебе, доченька! Постараюсь сделать всё возможное, чтобы Булат был с нами.
— Правда, папа? Вы просто прелесть! — засияла девушка и в благодарность поцеловала отца в щеку.
Зазвонил звонок входной двери.
— Это Костя. Вы откройте, а я поставлю обед разогревать.
Олесь Семёнович открыл дверь. Костя был великолепен. Одет во все новое, добротное. И выражение его лица приобрело уверенность и чувство собственного достоинства. Это был не затравленный зверек, который сидел тогда на переговорном пункте в день исчезновения Алисы. Это был мужчина, знающий себе цену.
— Олесь Семенович! Здравствуйте! Как успехи?
— Нормально. Через неделю ткань будет готова.
— Значит, день моей встречи с Алисой приближается?
— Несомненно. Да, Костя, у тебя до производственной практики еще будут экзамены?
— Да, два.
— Ты можешь сдать досрочно?
— Один, по специальному предмету, хоть завтра. Лекции у нас кончились, остались только практические работы.
— В недельный срок уложишься?
— Почему такая спешка?
— Мы поедем в Березовск. Я завтра оформлю тебе персональный вызов на производственную практику, а Марица будет там учиться. Завтра она заберет в школе документы.
— Олесь Семёнович, объясните, пожалуйста, в чем дело?
— Дело идет к своему логическому завершению. Когда будет готова ткань, нужно будет шить костюмы. У нас там по этому профилю отличные мастера. Кроме этого, с нами поедут ребята из следственной группы. Участникам поиска необходимо освоить телекинетические костюмы, пройти соответствующую подготовку, чтобы никто не затерялся в надпростанстве. Поэтому тебе надо поторопиться с экзаменами.
— Мужчины, прошу к столу! — позвала из кухни Марица.
За столом, когда они начали, есть, Марица сообщила:
— Папа, у нас столько новостей!
— Выкладывай, — с нетерпением проговорил Олесь Семёнович.
— Я начну с плохой новости. Вчера звонила мама. У неё плохие новости.
Олесь Семёнович поперхнулся, закашлялся.
— Костя, скорее постукай папу по спине.
Отдышавшись, он спросил охрипшим голосом:
— Что там ещё случилось?
— Ничего не случилось.
— Но ты же сказала, что плохие новости.
— Это мама так сказала: "У нас плохие новости, ничего не случилось и ничего не пропало".
— О, Господи! Ей мало того, что мы без трусов остались? Значит, Алисе ничего не надо было.
— Я ей точно так и сказала. Но мама все равно говорит, что Алиса не подавала никаких вестей. Это её очень расстраивает.
— Ладно, я позвоню ей. Она мастер паниковать. Ещё какие новости?
— Мы с Костей сделали много покупок.
— Одну из них я вижу, — он посмотрел в сторону телевизора.
