В понедельник утром с чувством легкой тревоги Олесь шагал на работу.. Тысячи людей, растянувшиись по всей дороге, шли в одном направлении. У всех были счастливые лица. Все шли на любимую работу.. Среди них нет ни одного, кто бы приехал сюда с неохотой или по принуждению. Поэтому всем работалось легко и радостно. Поэтому за прошедшие пятнадцать лет существования института здесь сделано столько важных открытий. То здесь, то там слышался смех молодежи. Некоторые девчата собирались небольшими стайками, продолжая свой путь с веселой песней. Находясь в потоке единомышленников, стремящихся к общей цели, Олесь заряжался энергией вдохновения, и ему казалось, что он в силах преодолеть любые препятствия, которые повстречаются на его пути.
Поскольку место своей будущей работы он не знал, то шел прямо к кабинету директора. При его появлении электронный секретарь высветил на табло:
— Артеменко, вас ждет директор!
Олесь открыл дверь. Дружная компания академиков была уже там. Олесь поздоровался с ними и увидел на столе небольшой голубой контейнер.
— Принимайте, Олесь Семенович! Вы у нас мастер отгадывать загадки. Ларчик-то закрыт, — широко улыбаясь, сказал директор. А в это время где-то заиграла музыка, веселая, задорная. Хоть сейчас иди в пляс. Все в недоумении переглянулись.
— “Алиса”! Я пришел! — радостно воскликнул Олесь.
— Вот чертовка, — чертыхнулся директор и пошел открывать сейф. Когда он открыл дверцу, оттуда обрушился такой шквал музыки, что все присутствующие прижали ладони к ушам, а из сейфа исходил не только музыка, но еще и свет, будто там горела стоваттная лампочка. Директор боялся протянуть туда руки, так как “Алиса” казалась слитком раскаленного до красна металла.
Музыка внезапно стихла, свет погас. Еще постояв немного, осторожно, боясь обжечься, Максим Сергеевич протянул к “Алисе” руки.
— Вот чертовка, — второй раз за такое короткое время чертыхнулся он. — Она совсем холодная, — прокомментировал директор.— Знаешь что, — повернулся он к Олесю, — забирай ее отсюда. Так и до инфаркта недалеко. У меня не те годы, чтобы переживать подобные стрессовые ситуации.
Присутствующие от души хохотали.
Олесь с нежностью взял “Алису” на руки и посмотрел вопросительно на директора.
— Ребята, проводите Олеся Семеновича в его кабинет, — обратился он к академикам. Олесь с “Алисой” на руках подошел к дверям на выход.
— Не туда, — скомандовал директор.
Остап Соломонович и Юлий Израилевич подхватили контейнер и пошли к боковой двери директорского кабинета. Через нее они попали в совершенно непонятное для Олеся помещение. Но дальше была еще дверь. Вот теперь был настоящий кабинет, где стояли стол, пара кресел, диван, книжный шкаф и очень удобное вертящееся кресло, которое можно было подгонять по высоте.
Олесь бережно поставил “Алису” на стол. Когда он ее нес, ему казалось, что она мурлыкала, как маленький котеночек.
Иосиф Адамович положил на стол ключи.
— Этот от входной двери, — показал он на дверь, что была за их спиной. Олесь оглянулся.
— Этот, желтый, от двери, что справа. Этот от двери, что слева. Этот от сейфа. Но у сейфа еще есть код. Код вам скажет Максим Сергеевич. Кабинет, который мы сейчас прошли — это комната отдыха. Там можно отдохнуть. Если пожелаете — поспать. Там есть душ, ванна и туалет. Если будет необходимость, нажмите вот эту кнопку на столе, вам принесут обед или ужин. Если заночуете здесь, то утром вам принесут завтрак. Если захотите отлучиться, нажмите эту кнопку, придет надежный человек, чтобы все это охранять. Не удивляйтесь так. Это сейчас самое ценное, что имеется в нашем городке. За дверью, что слева, оборудован кабинет для распечатки материалов. Там будут круглосуточно дежурить по пять человек. Ребята надежные. Это сотрудники вычислительного центра.
— Всего вам доброго, Олесь Семенович! — Академики по очереди пожали Олесю руку, и вышли в дверь, ведущую в сторону директорского кабинета.
Олеся охватил непонятный нервный озноб, слегка дрожали руки. В таком состоянии нельзя начинать работу. И тут “Алиса” заиграла тихо, тихо. В ее музыке слышался шум прибоя, крик чаек. Мелодию вела скрипка. Олесь сел в кресло-вертушку и прикрыл глаза. Огромные волны накатывали на песчаный берег и с легким шорохом откатывались обратно. Волна за волной, волна за волной… Дрожь в теле улеглась, рукам стало теплее. И тут парень почувствовал себя настолько хорошо, что ему хотелось петь, пуститься в пляс, идти на свершение самых невероятных подвигов.
Олесь пододвинул к себе “Алису” и прикоснулся руками к ее боковым стенкам.
— Здравствуй, “Алиса”! — мысленно приветствовал он.
— Здравствуй, Олесь! — промелькнуло где-то в сознании юноши.
— “Алиса”, какие у тебя источники энергии?
— Мой источник энергии, это ты, Олесь, тепло твоих рук, твоя биоэнергия.
— “Алиса”, тебе низко кланяется Степан Семенович, твой создатель.
— Мой создатель — это мозг Березовского, а Степан Семенович его помощник, исполнитель идей академика. Скоро перед тобой возникнет вопрос создания мне подобных компьютеров. Ты пригласи Степана Семеновича. Он поможет тебе разобраться в тонкостях устройства схем.
— “Алиса”, у тебя есть дар предвидения. Откуда это?
— Это появилось во мне через несколько лет после создания меня, даже после гибели моего создателя. Это результат многолетнего простоя без общения с человеком и воздействия того огромного запаса знаний, что передал мне Березовский. Кроме этого, он ввел в меня программу самоусовершенствования. Этой программой я жила все эти долгие годы бездействия. Где-то подспудно я чувствовала, что Березовский покинет меня. Я вобрала в себя все знания, что были вложены в его мозг. Они в моей необъятной памяти. Я готова все вернуть людям.
— “Алиса”, с чего начнем?
— Можно было бы открыть контейнер, но в этом нет никакой нужды. Там крохотная часть того, что знаю я. Но от тебя сейчас ждут конкретных дел. Поэтому начнем с контейнера. Там на одной из сторон, где нет ручек, есть едва заметное желтое пятнышко. Нашел? Поставь контейнер справа от себя. С правой стороны на моей стенке тоже есть едва уловимое пятнышко. Я сейчас из него буду светить. Подвинь контейнер так, чтобы луч упал на это пятнышко. Хорошо. А теперь прижми обе ладони к моей левой стенке и подумай о взрыве. Не бойся. Ничего страшного не произойдет.
Лучик погас. Олесь приложил обе ладони слева к “Алисе” и стал сосредоточенно думать о взрыве. Вспыхнул яркий луч, раздался легкий щелчок, и крышка контейнера с шумом откинулась.
Олесь кинулся к контейнеру.
— Стой! — услышал он приказ и остановился. Теперь общение шло без непосредственного контакта. Олесь удивленно глянул на компьютер.
— Контейнер был закрыт более пяти лет. Там могли скопиться вредные вещества, выделяемые материалом в процессе естественного старения. Включи вентиляцию помещения, кнопка у окна, или лучше распахни окно. Поторопись.
Олесь распахнул окно. Когда в кабинет ворвался свежий воздух, у него слегка кружилась голова. Он понял, что действительно подвергался опасности отравления, и если бы не удивительные способности “Алисы”, неизвестно, какие последствия его могли ожидать. Он и не предполагал, что сейчас за ним следят по внутреннему телевидению. Академики предвидели возможный исход и готовы были прийти к нему на помощь в любую секунду.
— Все, ребята! Опасность миновала. Не будем подсматривать, а то эта чертовка может догадаться и нам будет стыдно, — настоял Юлий Израилевич, и экран телевизора внутренней связи в кабинете директора погас. — Будем ждать дальнейших событий.
Олесь довольно долго стоял у окна, слегка покачиваясь в такт музыки, на которую была так щедра “Алиса”. Он не стал закрывать окно, только полюбопытствовал, где же находится кнопка включения вентиляции кабинета.
— Ну, что, моя красавица, продолжим?
— В контейнере должен быть список дискет, а на дискетах номера. Достань все дискеты и поставь их на подоконник, пусть проветрятся. Так, теперь достань принтер и тоже отнеси на проветривание. Контейнер поставь у окна. Теперь подзаряди энергоприемники. Запаса энергии для бесконтактного общения у меня хватает ненадолго.
— “Алиса”! Ты бы могла спасти Березовского? — уже сидя в кресле перед компьютером, спросил Олесь.
— Нет. Он ввел в мою память полный курс хиромантии, то есть пророческого гадания. Его руки, когда касались меня, говорили слишком много. Это рок. Его линия жизни заканчивалась на шестидесяти годах глубокой ямкой. Даже, если б его держали под колпаком в стерильных условиях, он бы все равно погиб в предназначенное ему время. Поэтому я торопилась все его знания перенести в свою память. Я знаю, о чем ты подумал. Ты подумал о своих руках и о той информации, что в них заложена. Ты на редкость счастливый человек. Тебе всегда и во всем будет сопутствовать удача, за что бы ты ни взялся. У тебя большой ум, способность решать трудные задачи. Ты доживешь до глубокой старости и сохранишь здоровье, слух, зрение, зубы, волосы и разум. Ты очень интеллигентный, можешь понимать возвышенные вещи. У тебя в жизни будет много счастливых случаев. Наша встреча с тобой один из них. Иди, возьми дискету под номером один.
— А где список?
— .Посмотри на дне контейнера. Не нагибайся над контейнером, а вытряхни оттуда.
Когда список лежал на столе, а дискета находилась в дисководе, на экране замелькал текст с такой быстротой, что Олесь закрыл глаза. Мелькание прекратилось.
— Это проблемы экологии. Общее потепление в результате широкомасштабного выброса в атмосферу веществ, вызывающих парниковый эффект, прежде всего окиси и двуокиси углерода, началось еще в прошлом веке. Березовский разработал много установок для массового производства с целью изъятия из воздуха вредных примесей. В процессе работы его установок воздух в промышленных городах и городах с интенсивным движением транспорта очищается настолько, что становится похожим на воздух соснового леса. Кислород, освобожденный из окислов углерода, возвращается в атмосферу. Освободившиеся атомы углерода пропускают через водородную камеру, где легко образуются сначала непредельные соединения, затем по желанию все это можно превратить в любые виды топлива. Затраты на эти установки окупаются с лихвой, так как попутно из воздуха можно изъять почти все элементы таблицы Менделеева, в том числе свинец, железо, в зависимости от характера выбросов теми или иными заводами.
— Эту дискету можешь отдать на распечатку. Пусть люди работают. Ею очень заинтересуется Юлий Израилевич. Эта дискета долго не выдержит, пусть попутно переведут материал на другие носители.
Олесь извлек дискету и пошел к левой двери. Ах, да, она ведь заперта. Когда он открыл дверь, то увидел пятерых ребят, стоящих полукругом у дверей. Среди них был Анатолий.
— Здравствуйте! — поздоровался со всеми за руку Олесь. — Вот дискета с материалами для распечатки. Это для академика Берга. Будьте осторожны. Постарайтесь попутно с распечаткой скопировать текст на другие носители, — сообщил им Олесь наставления “Алисы” и вручил дискету Анатолию.
— Давай вторую дискету, — скомандовала “Алиса”, когда Олесь запер дверь и вернулся к ней.
— Это тоже по экологии. Но здесь рассматривается другой вопрос, — сообщила “Алиса” после проверки второй дискеты. — Состояние этой дискеты хорошее, но лучше тоже создать резервную копию. Я тебе в нескольких словах изложу суть проблемы, решаемой здесь. Еще в конце прошлого века было обнаружено нарушение озонового слоя, который предохраняет Землю от коротковолнового излучения Солнца. Березовский предложил очень оригинальные пути, как “заштопать” озоновые дыры. Юлий Израилевич сам в этом разберется.
Олесь отнес вторую дискету на распечатку.
— Олесь, как ты считаешь, тебе не нужно перекусить? — обратилась к нему “Алиса”.
— Нет! Нет! Давай работать.
— Ты учти, что я из тебя забираю энергию. Если ты не будешь восстанавливать свои силы, я не смогу работать. А ты тем более. Все! Перерыв.
“И что это мной все командуют? “Алиса” командует, тетя Паша командует”, — подумал Олесь с улыбкой.
— Мы не командуем, а беспокоимся о твоем здоровье. А тете Паше надо в ножки низко поклониться за ее заботу о тебе.
— Ну, вот и получил подзатыльник, — расхохотался Олесь, нажимая кнопку вызова обеда.
Тут же распахнулась дверь справа, и вошел Максим Сергеевич.
— Я вижу, у вас уже есть успехи. Поздравляю! Что бы вы хотели покушать?
— Я ничего не хочу. Это она заставляет. Сказала, пока не поем, работать не будет.
Максим Сергеевич расхохотался до слез.
— Это почему же?
— Она работает на моей энергии, берет ее из моих рук.
— Ну, тогда другое дело. Сейчас сообразим что-нибудь. Иди, расслабься в комнате отдыха, только все убери с окна и окно закрой. Если контейнер не нужен, я унесу его.
— Заберите его отсюда. Из него чем-то пахнет.
Максим Сергеевич унес контейнер, а Олесь развалился на диване в комнате отдыха. Да, ведь он действительно устал. Чертовски, будто вагон угля разгрузил.
В комнату вошла миловидная девушка с тремя судками, поставленными друг на друга, и корзиной, прикрытой белой салфеткой. На столике у дивана, где лежал Олесь, она расставила судки. Там были щи, пельмени и котлеты. Из корзины она стала доставать хлеб, яблоки, груши, апельсины и даже бананы. А потом подала ему стакан с чем-то розовым.
— Это вам передали от нашего медицинского отделения нектар, восстанавливающий силы. Его надо принять до еды.
Олесь поднялся и выпил нектар. Затем просто набросился на еду. А девушка сидела и улыбалась ему. Когда судки были опустошены, она собрала их и попрощалась, оставив на столе разнообразные фрукты.
Заглянул директор.
— Заправились? В шкафу есть подушка, — но, видя, что Олесь валится от сна, засыпая на ходу, быстро достал подушку и подложил ему под голову.
Часа через два Олесь проснулся, теперь он был полон сил и энергии. “Алиса” встретила его веселой музыкой. Он сел перед ней и приложил руки к ее приемным панелям.
— Совсем другое дело, — сказала она. — Этой энергии при такой нагрузке нам хватит часа на три. Давай продолжать.
За эти три часа они выдали на-гора еще три дискеты. В списке они значились под следующими названиями:
воздух — неограниченный источник экологически чистого питания;
телепортация человека на большие расстояния — транспорт будущего;
биоэнергия и энергоприемники.
Только от одних названий дух захватывает. Фантастика, да и только. А это вовсе не фантастика, а научные труды выдающегося ученого современности. “Алиса” вкратце изложила суть каждой работы.
— Что касается биоэнергии и биоприемников, то этот вопрос будет решен в ближайшие годы. И решением его будешь заниматься ты сам, создавая мне подобных компьютеров. Проблемами телепортации ученые займутся вплотную лет через пять. И опять же этот вопрос без твоего вмешательства не будет решен. А вот первой из этих трех тем ученые занимаются еще с прошлого века, но никак не могут сдвинуться с места. У Березовского по этому вопросу чисто теоретические выкладки, которые вряд ли помогут кому-либо. Это очень заманчивая, интересная и перспективная тема, но она еще долго будет ждать своего исследователя.
И снова был перерыв с прекрасным ужином и нектаром, восстанавливающим силы.
Максим Сергеевич предложил Олесю пойти домой, но парень отказался.
— Мне здесь хорошо. Мягкий диван с подушкой, прекрасная еда. Даже нектар. А главное — “Алиса” рядом. Только подушка маловата. У меня дома вот такая огромная, — показал он руками.
Директор рассмеялся.
— Узнаю тетю Пашу. Это ее слабость. Тебе привет от нее, звонила, интересовалась.
— Спасибо! Будет еще звонить, от меня большой привет передавайте. Очень добрая женщина.
— Обязательно передам. Это ее обрадует. А сейчас засни. Восстанавливай силы. Если будешь работать ночью и “Алиса” заставит тебя есть, не стесняйся. На кухне остались дежурные, и они тебе принесут все, что пожелаешь. Что бы тебе хотелось?
— Знаете, мне стыдно признаться, не подумайте плохо обо мне, но мне очень хочется шоколада.
— Что же ты молчал? Здесь все есть. Смотри, — Максим Сергеевич открыл холодильник. Там стояли различные безалкогольные напитки и стопка шоколадок. — На, ешь.
— Спасибо, — Олесь с удовольствием накинулся на шоколад.
— Захочешь, еще бери. Раз тебе хочется, то это тебе организм подсказывает, что ему надо. Никогда не надо отказывать своим желаниям. Этим ты приносишь сам себе вред. Доброго тебе сна.
— До свидания, — попрощался Олесь с директором и тотчас заснул, будто провалился куда-то. Часа в три ночи он проснулся. Ему было холодно. Вытащил из шкафа одеяло, полежал, согрелся, но сон больше не шел. Тогда он поднялся, немного размялся, принял горячий душ, растерся махровым полотенцем, оделся и пошел к “Алисе”.
“Алиса” вновь встретила его музыкой.
— Ну, что, не угомонился? Будем продолжать?
До утра были просмотрены три дискеты. Состояние их было плачевное. Тогда “Алиса” сказала:
— Возьми у ребят чистые дискеты, я сама перепишу их по памяти.
Олесь открыл левую дверь. Четверо ребят спали прямо за столом, склонив головы на стол. Один бодрствовал и поэтому сразу подбежал к Олесю.
— Три чистых дискеты, — попросил Олесь.
Парень (Олесь не был с ним знаком) тут же подал упаковку дискет.
“Алиса” стала заполнять их информацией из своей памяти. По мере окончания записи они тут же отдавались на распечатку.
В семь был завтрак с горячим чаем, нежными молочными сосисками, нектаром и, конечно, шоколадом из холодильника.
Он поспал до девяти. А в девять зашел Максим Сергеевич с огромной подушкой. Олесь расхохотался. Он веселился как ребенок, обнимая подушку. Видя его веселый азарт, рассмеялся и директор.
— Много еще работы, Олесь Семенович?
— Если я такими темпами буду работать, то на неделю растяну. “Алиса” очень строгая и внимательно следит за моим здоровьем.
— Так это прекрасно. Нам жертв не надо.
— Максим Сергеевич, какова дальнейшая судьба материалов, что успели распечатать?
— Что касается материалов по вопросам экологии, так они так осчастливили Юлия Израилевича, что он у нас сейчас ходит именинником. Он уже успел их растиражировать, правда, небольшим тиражом, только для нужд института, но все желающие получили экземпляр для ознакомления. Кроме того, он успел отправить по электронной почте почти во все точки земного шара. А сейчас пытается отыскать опытные образцы установок для очистки воздуха или хотя бы их чертежи. В работе не указаны адреса, где их испытывали. А времени столько прошло, не знаю, удастся ли ему что найти.
— Успокойте его. “Алиса” сказала, что дискеты — это всего лишь мизерная часть того, что у нее хранится в памяти. Значит, надо искать в памяти “Алисы”. Да, между прочим, она о нем хорошо отозвалась. Может быть, он лично с ней поработает.
— Да ну! Вот обрадуется работяга. Я сейчас же позвоню ему.
— Пока не надо. Когда разберем дискетный архив, тогда, пожалуйста.
— Хорошо! Договорились. Да, знаешь, узнай у нее, что она обо мне думает? Не позволит ли она мне притронуться к ней?
— Обязательно узнаю, — улыбнулся Олесь и пошел к “Алисе”.
А музыка звала и манила, придавая силы и уверенности.
Три часа работы, еда, двухчасовой сон. Так с пятичасовым циклом прошел еще один рабочий день, который закончился в полпервого ночи.
Где-то в минуты лирического отступления Олесь спросил “Алису”, знает ли она академиков и кому из них она позволит работать с ней.
— Я буду работать с добрыми и честными людьми, а их ученые степени меня не интересуют. Мне нужна биоэнергия, которую я беру от них через их руки.
— Я тебя спросил о конкретных людях.
— Так речь идет о Берге, Готлибе, Штейне и Мартынове? С ними я поработаю с удовольствием. Насколько мне известно, это честные люди, глубоко преданные своему делу.
— Вот и хорошо. Они мечтают побеседовать с тобой. У каждого из них есть, о чем тебя спросить.
— А ты? Разве ты оставишь меня?
— “Алиса”, я всего лишь выпускник, только-только начавший работать, а они ученые с мировым именем. У них огромнейшие знания, опыт работы и, наконец, ум.
— Тебе ума не занимать, а знаний действительно не хватает. Но это дело поправимо. Я могу передать тебе все свое богатство, и ты станешь продолжением Березовского.
— “Алиса”, это не будет воровством?
— Пусть тебя это не беспокоит. Это дар судьбы, который ты должен принять и с честью пронести через всю жизнь. Об этом будешь знать только ты. Тебе предстоят далекие путешествия неземного характера. Ты посетишь иные миры, и эти знания тебе пригодятся.
— Спасибо, “Алиса”, ты вселила в меня такой заряд энергии, что мне хочется петь.
— Это не заряд энергии. Это твердая уверенность в себе, в своих силах, своих возможностях.
В эту ночь Олесь спал с часу ночи до восьми утра. Но утром он почувствовал какой-то разлад в организме, вялость. Прежде, чем вызвать завтрак, он пошел пожаловаться компьютеру. “Алиса” нашла, что у него сильно снизилось гепариновое число, и упал гемоглобин.
— Срочно сообщи медикам. На завтрак закажи морковный сок, который тебе должны носить каждое утро. Пригласи Мартынова ко мне.
Олесь нажал кнопку вызова еды, и тут же зашел к нему Максим Сергеевич.
— Доброе утро, Олесь Семенович! Как спалось на большой подушке?
— Хорошо, — без особого энтузиазма сказал Олесь. — Вас хочет видеть “Алиса”.
— Да? — удивление и радость были в его глазах. — Бегу.
Минут через десять, когда Олесь заканчивал завтракать, Мартынов вышел и озабоченно глянул на Олеся.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Что, “Алиса” нажаловалась?
— Сейчас тебе сделают укол, ты выпьешь лекарство и морковный сок. А пока полежи, — приказал директор и скрылся в своем кабинете. Через некоторое время зашел Готлиб, присел возле Олеся, проверил пульс.
— Что со мной? — спросил Олесь.
— Ничего страшного, просто истощение. С “Алисой” можно работать не более трех часов в сутки, а когда она работает с такой нагрузкой, то берет слишком много энергии. Сейчас мы поправим тебя, и ты будешь как огурчик. И еще, сынок, мы не хотим рисковать тобой. Мы готовим тебе замену — сильных и крепких парней. Работать они будут по два часа. “Алиса” проста в обращении, если что не так, она поправит. Ты не возражаешь?
— Если это нужно для дела, то нет, но не разлучайте меня с “Алисой” навсегда.
— Нет. Об этом и речи быть не может. Когда мы из нее возьмем всю необходимую нам информацию, “Алиса” переходит в твою собственность.
Пришла медсестра со шприцем и таблетками. Прибежала девушка из столовой с морковным соком. Еще Олесь попросил шоколада и стал погружаться в глубокий продолжительный сон. А на его место садились самые сильные и самые здоровые парни.
“Алиса” была с ними немногословна и не раскрывала своего интеллекта. Она ждала Олеся. Работа пошла быстрее. Каждые два часа к “Алисе” подходил новый парень, здоровался с ней, и прижимал свои ладони к энергоприемникам.
А Олесь спал и не видел, как тает запас дискет академика Березовского, как у всех компьютеров института сидят ученые и с жадностью вглядываются в дисплеи компьютеров, знакомясь с материалами Березовского. Проспав двадцать три часа, он открыл глаза и радостно воскликнул:
— Тетя Паша! Как вы тут оказались?
— Проснулся, касатик! Я вот тебе пирожков напекла.
— Из той муки, что завезли недавно в магазин?
— Из той. Великолепная мука. Попробуй, сам увидишь.
На столе стояло большое блюдо с пирожками.
— М-м-м, как вкусно. С капустой, мои любимые.
— Чем тебя тут кормят?
— Меня хорошо здесь кормят.
— Кормили бы, как следует, не свалился бы.
— Тетя Паша, что вы говорите? Я здоров!
— Здоров! Рассказывай! Здоровые люди сутками не спят. И не заставляют их по ночам караулить, а я вот возле тебя всю ночь просидела.
— А когда же вы пирожки успели испечь? Они же еще горячие.
— Я их здесь пекла вон на той электроплитке. Я предвидела, что придется всю ночь пробыть у твоей постели, поэтому захватила все необходимое. И тесто здесь замесила, за ночь оно подошло хорошо. Уже под утро начала печь. У Максимушки здесь все есть. Я не первый раз куховарю в этой комнате. Сейчас позову этого охламона. Он велел разбудить его, как проснешься, — и тяжело ступая, поплыла к двери в директорский кабинет.
— Иди, ирод окаянный! Заездили парня, — проговорила она кому-то в дверь.
Вошел Остап Соломонович.
— Как самочувствие? — спросил он поздоровавшись.
— Нормально! Что за паника?
— Вот и хорошо, пульс в норме, хорошего наполнения. Сейчас обнимешь “Алису” и она нам все остальное подробно расскажет. А сейчас тебе принесут горячий кофе, сок морковный и еще чего-нибудь поплотнее. Вот шоколадка от меня, — он положил на стол огромную шоколадку с тетрадный лист, — а то некоторые вообразили, что тебя здесь голодом морят, — с упреком взглянул на тетю Пашу.
Та стояла руки в боки и пылала гневом. Мужчины улыбнулись. Вид у нее действительно был устрашающим. Вскоре принесли завтрак и накрыли стол на троих, оставив посредине стола тети Пашину миску с пирогами.
— Садись, садись! Нечего дуться, — примирительно приглашал Остап Соломонович разгневанную женщину.
Чтобы хоть как-то ей угодить, он взял пирожок и подмигнул Олесю.
— Ой, а пирожок-то — чудо! О, да он с капустой! Что же ты молчала до сих пор. А я не мог понять, откуда такие запахи разносятся? Это ты их здесь пекла? Ай да молодец!
Олесь тоже взял.
— Прелесть! Я уже несколько штук съел. Надо же знать, кто их пек.
Тетя Паша сразу оттаяла и присоединилась к общей трапезе.
— Как там “Алиса”? — спросил Олесь. — Много сделали, пока я спал? Там есть сейчас кто-нибудь?
— С двенадцати часов ночи у нее никого нет. Вчера с ней работали семь человек по два часа. Четырнадцать часов подряд она трудилась. Семь дискет были непригодны, и она восстанавливала их содержимое на новых носителях. Всего распечатали четырнадцать дискет, по одной в час.
“А со мной у нее уходило по полтора часа, — подумал Олесь. — Слишком много времени мы с ней тратили на лишние разговоры”.
— Здравствуйте! Доброе утро! Приятного аппетита! — вошла шумная компания из трех академиков с коробками шоколадных конфет в руках. — Где наш сладкоежка? Это тебе, — коробки стопкой легли перед Олесем, чем немало смутили его.
— Да с таким запасом кондитерских изделий я уйду в бизнес и открою кондитерский магазин, — смеялся Олесь к всеобщей радости присутствующих.
— Я те уйду! Вон смотри, — Юлий Израилевич потряс в воздухе стопкой бумаг, — по электронной почте уже поступило триста заявок на чертежи и схемы очистителей воздуха. А я по-прежнему на нуле.
Тут все потянулись за пирожками.
— М-м-м, совсем еще горячие,— надкусив пирожок, проговорил Юлий Израилевич. — Неужели в нашей столовой с утра пораньше успели испечь?
— Жди! Разбежались, — вспылила тетя Паша.
— Так это твои пирожки? — спросил Иосиф Адамович. — А ну, ребята, навалимся. Давно она нас не радовала своим творчеством.
— Обжоры чертовы, я больному испекла.
У всех было хорошее настроение, отменный аппетит и большой запас энергии на предстоящий рабочий день. Когда миска освободилась от пирожков, Олесь поднялся.
— Я к “Алисе” — сказал он.
— Я с тобой, — поднялся Остап Соломонович.
Олесь открыл дверь и утреннюю тишину разорвал мощный звон колоколов. Тетя
Паша перекрестилась.
— Откуда это? — спросила она испуганно.
— Это нашего героя приветствует “Алиса”, — объяснил ей Иосиф Адамович.
— А можно я хоть одним глазком гляну на нее?
— Зачем одним, можно двумя, — улыбнулся Иосиф Адамович. — Сейчас Остап поговорит с ней, потом мы зайдем.
“Алиса” светилась, будто вот-вот вспыхнет. Колокола сменили литавры, и мелодию повел симфонический оркестр.
Музыка смолкла так же внезапно, как и появилась.
— Чего это она перестала? — удивилась тетя Паша. Видать, музыка ей понравилась.
— Беседует с Олесем, — пояснил Иосиф Адамович.
“Алиса” осталась довольна самочувствием Олеся, и успокоенный Остап Соломонович оставил его. В дверях показалась тетя Паша, и русский народный хор грянул песню “Русская красавица”.
— Это что она?
— Вас приветствует, тетя Паша!
Польщенная тетя Паша сделала еще пару шагов.
— Да подойдите поближе, — Олесь предусмотрительно стал отодвигать кресло, так как оно было явно не для тети Пашиных габаритов. — Приставьте к ней вот так руки, — показал Олесь, — и скажите: “Здравствуй, “Алиса”.
— Здравствуй, “Алиса”. — Здравствуйте, Пелагея Дмитриевна, — засветилось на экране.
Тетя Паша таращилась на “Алису”, не веря своим глазам.
— Откуда она знает, как меня зовут?
— Она все знает, — смеялся Олесь.
— Ну, и чудеса.
Вошел Максим Сергеевич.
— Олесь Семенович, пришли ребята работать на “Алисе”.
— А я? — обидевшись, спросил Олесь.
— Ваше все впереди. Мы вам не позволим тратить свои силы и здоровье, если вас вполне могут заменить другие.
Дверь слева открылась (теперь ее уже не запирали) и вошел высокий молодой человек атлетического сложения.
— Пелагея Дмитриевна, пошли, не будем мешать, — директор увел тетю Пашу к себе в кабинет.
