Тишина таежного города на этот раз подействовала на Булата удручающе. Одно дело быть здесь гостем и непродолжительное время. И совсем другое дело быть одним из тех одержимых, кто поселился здесь навсегда. После столичной суеты, беготни и спешки ему казалось, что он попал в совершенно иной мир, в мир сонного царства и спокойствия. Где-то там, в корпусах научно-производственного объединения, бурлила своя жизнь, наполненная идеями и энтузиазмом, поиском и открытиями, спорами и совещаниями. Но это было где-то в стороне и меньше всего волновало его.
Отделение милиции располагалось в административном здании в центре города. В этом здании находились все службы, не имеющие отношения к науке. Здесь были: нотариальная контора, жилищно-эксплуатационное управление, ЗАГС и другие службы.
Милиции был отдан весь первый этаж. Многие кабинеты пустовали за неимением сотрудников. И лишь только в трех из них размещался весь имеющийся штат. Оснащение кабинетов поразило Булата. Здесь было все, что необходимо для работы людей подобного профиля. Во всех кабинетах стояли компьютеры, в которых имелись необходимые данные на жителей города. Все компьютеры были связаны в локальную вычислительную сеть и имели возможность выхода в “Интернет” через спутниковую антенну.
В штате было всего 15 человек, в основном из местных жителей, окончивших школу милиции. Временно исполняющий обязанности начальника милиции, капитан Величко Григорий Игнатьевич, веселый обаятельный коротышка, встретил Булата без энтузиазма, даже немного враждебно. Оно и понятно, потому что он мечтал со временем занять эту должность. Остальные сотрудники отнеслись к появлению нового начальника с полным безразличием. Столичные пришельцы здесь долго не задерживаются. На Булата смотрели, как на временное явление.
Первую неделю Кецхавели присматривался к людям, изучал имеющиеся материалы, знакомился с нераскрытыми делами. Серьезных дел здесь почти не было. Грабеж, разбой, убийства совершенно отсутствовали. Так, мелкие склоки, бытовые неурядицы, семейные драмы. И каждый случай подобного рода был настоящим событием для жителей города.
С первых же дней новый начальник решил наладить должную дисциплину среди своих подчиненных. В первую очередь он обратил внимание на их физическую подготовку. Три дня у него ушло на личное знакомство с каждым из сотрудников. Сначала он знакомился с их личными делами, потом приглашал на беседу. Разговор большей частью касался жизни города, его проблем и быта, досуга молодежи.
И чем больше Кецхавели узнавал об этом городе, тем сильней привязывался к нему душой. Здесь жили совершенно другие люди, чем те, с которыми он сталкивался до сих пор. Это был, действительно, иной мир, где люди думали иначе и жизнь воспринимали по другому. Не зря ведь говорится, что бытие определяет сознание. А бытие здесь было на такой высоте, что если кому и приснится, то не поверят. Такое бы бытие да на всю планету. Вот бы жизнь была! Но это нереальная утопия.
Жилищной проблемы, как таковой, вообще не существовало. Строили здесь с размахом и на века. Однокомнатных квартир, пережитка прошлого века, вообще не существовало. Одинокие по желанию могли выбрать двух- или трехкомнатную квартиру. У кого семья, могли претендовать и на более просторную жилплощадь. Самые большие квартиры, общей площадью до 200 квадратных метров, состояли из пяти комнат. Немного, но были квартиры из шести комнат. Но в основном трех и четырехкомнатные.
Булат обошёл несколько свободных квартир и был просто поражен не только их размерами, но и тем комфортом, с каким они были обставлены. Да, это были не те клетушки, называемые комнатами, которых столько понастроили в прошлом веке, и которых ещё так много осталось по всей стране в наследие от прошлых времён.
Здесь же, когда входишь в квартиру, то попадаешь в просторный холл со встроенной мебелью. Кухня со всей необходимой мебелью поражала воображение даже самой придирчивой и капризной хозяйки. Если кухня выходила на северную сторону, то мебель была отделана пластиком в теплых тонах, в большинстве случаев под розовый мрамор, но иногда преобладал золотистый оттенок. Площадь кухни, обычно 20 квадратных метров, позволяла всей семьёй спокойно разместиться за обеденным столом. Гостиные обязательно имели два больших широких окна, где можно легко расставить мебель по своему усмотрению. Это вам не длинные трамвайные салоны в три метра шириной, где мебель можно поставить только вдоль длинных стен, отчего по квартире приходилось ходить боком, проклиная на чем свет стоит, проектировщиков и строителей.
В эксплуатацию дома сдавались со всей необходимой мебелью. Вселяйся, живи, наслаждайся жизнью.
Все дома города были ведомственные и принадлежали научно-производственному объединению. Поскольку бюджет позволял, то квартирная плата за проживание в любой квартире не взималась. Это объяснялось тем, что для взимания квартплаты и за прочие коммунальные услуги необходимо содержать огромный штат сотрудников, расходы, на содержание которого, не оправдывали себя. Когда в городе хозяин один, а это в данном случае так и есть, то учитывается всё. И оказалось намного проще и дешевле предоставлять жилье бесплатно, чем содержать огромную армию бумажных бездельников.
Молодоженам на свадьбе вручали ключи от трехкомнатной меблированной квартиры. Может быть, поэтому разводы для города — большая редкость. Женщины обычно не работали, потому что зарплаты мужа вполне хватало для нормальной жизни. Поэтому в городе отсутствовали дошкольные учреждения. Просто в них не было необходимости. Дети всегда находились под присмотром родителей. Здесь давно забыли такие понятия, как неблагополучная семья или трудный ребёнок. Это не значит, что все дети отлично учились в школе. Отнюдь. Дети, как дети. Шумные, хулиганистые, непоседливые. Среди них были способные, средние и отстающие. Их успеваемость зависела от того, сколько заботы, внимания и терпения вкладывали в них родители. И в первую очередь, мамы. Да, именно, мамы. Только от мам и только от них зависит, кем вырастит ребенок. Всю основу воспитания в ребенка вкладывает в первую очередь мать. И если из ребенка со временем получался моральный урод, то спрашивали в первую очередь с матери. И только с неё. Именно она где-то пропустила, не доглядела, вовремя не остановила. Или, наоборот, избаловала, ни в чем не отказывала. Помните, мамы! Вы в ответе за будущее ваших детей. С вас взыщется судом праведным. И если на старости лет сын или дочь не подадут вам кусок хлеба, то это не их вина, а ваша. Ещё тогда, когда вы держали свое чадо у груди, началось его воспитание. Ваша благополучная или неблагополучная старость зависит только от вас. На старости лет вы с лихвой пожнёте то, что посеяли в душе своего ребенка, начиная со дня его рождения. Приговор будет жесточайшим, если вы в свое время допустили непростительную ошибку.
Больше всего Булата поразило отсутствие поликлиники и больницы. В научно-производственном объединении имелся отличный стационар, который с успехом решал все проблемы здоровья населения. Единственное, что было выведено за рамки стационара, это женская консультация и роддом. При любом заболевании работающий человек мог лечиться столько, сколько требуется для восстановления его здоровья без больничных листов, с полным сохранением оклада. Подобная ситуация наблюдалась и раньше у отдельных категорий людей: у военных и в органах внутренних дел. Здесь же подсчитали, что намного выгоднее сохранять заболевшему работнику оклад, чем содержать целый штат, занимающийся больничными листами.
“Прямо отдельное государство в государстве”, — подумал Булат, столкнувшись с этой проблемой.
В этом же административном здании, где размещалась милиция, на втором этаже был кабинет директора научно-производственного объединения, академика Мартынова Максима Сергеевича, где можно было записаться к нему на прием по любому волнующему вопросу. Принимал он один раз в месяц в каждый первый четверг месяца, с 15 до 19 часов по местному времени. Булат решил этим воспользоваться и обязательно сходить на прием.
А пока он собрал всех своих сотрудников, кто носил милицейскую форму, в своем кабинете. Под кабинет он занял одну из пустующих комнат. Вход в неё был не из коридора, а из смежной комнаты, чтобы посетители, если таковые будут, в ожидании своей очереди не стояли в коридоре, а могли спокойно посидеть в приёмной. Пришли все, кроме оперативного дежурного.
Булат посмотрел на своих подчиненных, улыбнулся.
— Григорий Игнатьевич, — обратился он к капитану, — как у вас обстоят дела с самоподготовкой?
Тот пожал плечами, не зная, что ответить.
— Завтра всем, кроме оперативного дежурного, — начальственным тоном заговорил Булат, — в семь ноль-ноль в спортивной форме быть на теннисном корте в лесопарке. Проведем пробный марш-бросок на 10 километров. Пока погода стоит хорошая, будем заниматься в лесу. При неблагоприятной погоде занятия будут проходить в спортивном зале. Вопросы будут? — Он заметил, как сникли два молодых лейтенанта.
— Сколько раз в неделю будут такие занятия? — спросил капитан.
— Лично я делаю эту пробежку каждый день, независимо от погоды. Что касается вас, давайте решим. Я не могу вам навязывать больше положенных двух раз в неделю.
— Лично я бегаю каждое утро и могу составить вам компанию, если не возражаете, — улыбнулся капитан.
— С удовольствием померяемся силами, — с готовностью ответил Булат. Лейтенанты молчали. — Все свободны, кроме Величко.
Когда они остались вдвоем, Булат с улыбкой посмотрел на своего заместителя.
— Григорий Игнатьевич, вы здесь исполняли обязанности начальника и, надеюсь, что мы с вами сработаемся. Я не знаю, как судьба распорядится мной, но пока я работаю здесь, то нуждаюсь в вашей помощи. Специфика этого города такова, что милиции здесь просто нечего делать. Но раз мы здесь, давайте будем работать. Если нет работы, надо её искать, а не ждать, пока позовут или попросят. Весь личный состав должен быть в надлежащей форме, как того требует наша профессия. Кроме того, всех необходимо загрузить работой, чтобы ребята приходили не отсиживать здесь рабочий день, а работать с полной нагрузкой. Пожалуйста, подумайте над этим вопросом до понедельника. Я жду ваших предложений, а потом выскажу, что у меня накопилось по этому вопросу.
— Я уже думал над этим вопросом и раньше. У меня есть некоторые соображения в этом плане.
— Я слушаю вас.
— Я считаю, что весь городок нам надо поделить на сектора и за каждым закрепить определенного сотрудника. Раз горожане к нам не идут, нам самим надо пойти к ним. Я уверен, что мы можем столкнуться с проблемами, которые нам будет по силам разрешить.
— Я с вами вполне согласен, Григорий Игнатьевич. Я сам об этом думаю. Как там, в пословице говорится? Если гора не идет к Магомету…
— …То Магомет идет к горе, — закончил капитан. — Можно вам задать вопрос?
— Задавайте.
— Что вас привело сюда? Почему вы покинули столицу и забрались в эту глушь?
Булат озадаченно провел пятерней по волосам, почесал за ухом.
— Только не думайте, что в наказание. Причина сугубо личного плана. Короче, шерше ля фам.
— Всё ясно, — обаятельно улыбнулся капитан. — Как только этот вопрос у вас будет решен, вы снова укатите в столицу работать?
— Не могу с уверенностью сказать, но время покажет, — чтобы избежать нежелательных вопросов, он добавил. — На сегодня вы свободны.
На следующее утро без пяти семь Булат уже был на теннисном корте. На нем был легкий спортивный костюм. Ровно в семь появился капитан, этакий колобок на двух ножках с очаровательными ямочками на щеках.
— Что, ещё никого нет? — спросил он, поздоровавшись.
— Что-то не видать. Давай пока разминку проведём, а то прохладно сегодня. И не дождь вроде, а всё уже мокрое.
Булат стал заниматься на турнике, капитан отжимался на влажных листьях. Один за другим подходили молодые люди, поёживаясь от холода. Булат глянул на часы.
— Опаздываете, ребята. Уже пять минут восьмого, — он посчитал их. — Что-то не густо вас. Дисциплина хромает, пришла только половина.
— Да погода такая, — начали оправдываться ребята.
— Вы не о погоде думайте, а о профессии, — оборвал их Булат. — Вас никто силой не тянул сюда. Все пришли по доброй воле. Григорий Игнатьевич, вы впереди давайте, а я буду замыкающим, чтобы не было отстающих. Вон ещё двое. Быстро, ребята! — Все побежали, Булат бежал позади.
Капитан бежал ровно, без сбоев. Молодежь стала выдыхаться, но Булат никому не давал поблажки, подгоняя их сзади. На полпути лейтенанты выдохлись, ноги их стали запутываться, они тяжело дышали. Булат попросил Величко остановиться.
— Пять минут на дыхательные упражнения, — посоветовал он. — Восстановить дыхание. Вперед шагом.
Все пошли, делая дыхательные упражнения, поднимая и опуская руки, или разводя их в стороны.
— Бегом! — все побежали. Где-то после седьмого километра пришло второе дыхание.
Когда до города оставалось два километра, Булат обогнал всех.
— Сейчас по домам. Душ. Завтрак. И в 9.30 чтобы все были на рабочих местах, — и скрылся за поворотом.
— Буйвол, — бросил ему вслед один из молодых.
— А вы слабаки, по сравнению с ним, — заметил на ходу капитан. — Да к тому же большие лентяи.
Так началась работа Булата, на которую он приехал по доброй воле только ради того, чтобы каждый вечер видеть свою королеву.
В конце октября в Березовск из столицы приехали три профессора, первые добровольцы для путешествия в параллельный мир. Артёменко прежде всего привел их к своему компьютеру, который охарактеризовал их с самой лучшей стороны. Это были мужчины лет под сорок, крепкие, здоровые. На всякий случай их поместили в стационар для более глубокого обследования. Теперь перед Артёменко встал вопрос, кто будет с ними заниматься, а затем сопровождать в параллельный мир. В первую очередь он предложил Булату, но тот категорически отказался, сославшись на занятость на своем новом рабочем месте.
На приглашение сразу же откликнулся Бразаускас. Он вскоре приехал в Березовск со своей семьей и незамедлительно приступил к тренировочным занятиям.
