А Марица и Булат, забытые всеми на это короткое время, были далеко отсюда. Кроме глаз друг друга ничего не видели, кроме гулкого биения своих сердец ничего не слышали.
Когда денежная суета закончилась, жениху и невесте предложили ехать в ЗАГС. Они вышли из подъезда. Шумная толпа горожан при виде невесты замерла. Тишину нарушали только неугомонные птицы, которым не было никакого дела до людских забот.
Жениха и невесту тут же разлучили. Их усадили на разные линейки. Невеста поехала с девушками на первой линейке. Следом за ней ехал жених в окружении своих друзей.
— Давайте и мы пристроимся где-нибудь, — загорелся Краснов. — Вон сколько троек! Посмотрим, что дальше будет. Куда они поедут? Ведь ЗАГС всего в двух шагах.
Им с большим трудом удалось сесть на одну из последних линеек.
— Куда это мы катим? — удивился Краснов. — Почему они поехали в противоположную сторону? Можете кто-нибудь ответить?
— Мы едем по обычному свадебному маршруту, — стал пояснять Тенис, который за время проживания здесь уже видел много свадеб.
А свадебный кортеж уже въезжал в сосновый бор. Песни звучали слегка приглушенно, голоса гасились густой кроной сосен.
— Ну, и ну! — покачал головой генерал.
О, Сибирь-матушка! Хлебом тебя не корми, дай только возможность песни попеть да пляски сплясать. Умеют сибиряки работать, умеют они и веселиться.
И, наконец, Булат надел на безымянный пальчик Марицы обручальное колечко. Он старался не прикоснуться к ней, но дрожала его горячая рука. Она глянула в его затуманенные глаза, испугалась за любимого.
— Булатик, держись! Успокойся, милый! — шепнула она, надевая на его палец обручальное кольцо.
— Моя королева, когда же кончатся эти пытки? — скорее угадала, чем услышала она.
Их заставили поцеловаться. Булат побледнел. Он очень боялся стать посмешищем окружающих, хотя пиджак его костюма был достаточно длинный.
— Только не прикасайся ко мне, — умоляюще, прошептал он, пригнув голову навстречу её губам. Марица чуть-чуть коснулась его губ и только. Все остались недовольны их поцелуем, но не смогли заставить их поцеловаться ещё раз по-настоящему.
Обратно они ехали на двуколке, застеленной ковром. Молодая жена всеми силами старалась не приближаться к своему суженому, но неровности лесной дороги были коварными. Как ему хотелось прижать жену к себе, но он только смотрел на неё, застенчиво улыбался, видя её старания создать хоть какую-нибудь дистанцию между ними.
Ах, судьба, судьба! Скольких мужиков ты обделила, лишив их мужской радости. А несчастному Булату от щедрот твоих лишнего перепало. И мается южанин, не решается жену обнять, боится своего неуемного темперамента.
Впереди ещё застолье с непременным “Горько”. И попробуй, не поцелуйся. Надо. Обычай требует того.
По длинной-длинной ковровой дорожке шли они, держась за руки. Им пели песни, обсыпали зерном, конфетами, мелкими монетами. В конце дорожки (ох, как идти ещё далеко) стояли родители с хлебом-солью.
Когда Булат с Марицей были на свадьбе Алисы и Кости, всё им казалось интересным. Они тогда были веселыми и счастливыми. Теперь же, на собственной свадьбе, которая только началась, они с нетерпением ждали конца. Народ пел и веселился, кричали “горько”. Несчастный Булат послушно поднимался, сжимая кулаки, чтобы сдержать свой неуемный темперамент, слегка наклонялся к жене, которая чуть-чуть прикасалась к его губам.
Да. Повидал этот город много свадеб, но такого размаха ещё не было ни разу. На столах вино стояло в бочонках, сотни мангалов во дворе пылали жаром. Воздух был пропитан запахом шашлыка и легкого дыма. Об остальных блюдах и говорить не стоит.
Пришло время подносить подарки. Три девушки с подносами стали обходить родителей и родственников жениха.
Первым поднялся старейшина рода, Эдуард Ашотович. После очень красивого поздравления в духе народов Кавказа он сказал:
— Я дарю молодым свой особняк на берегу Черного моря, — и положил связку ключей на поднос.
Вахтанг Эдуардович преподнес молодожёнам ключи от яхты. Прадедушка тоже опустил на поднос ключ от сакли в горах. Остальные подарки были значительно мельче. У сцены складывали ковры, отрезы ткани, сервизы, хрусталь.
Подошла очередь делать подарки родителям невесты. Олесь Семёнович о чем-то посовещался с Мартыновым, потом поднялся.
— Мы, как родители невесты, дарим молодоженам четырехместный плазмолет.
Марица, безучастно сидевшая всё это время, вдруг подскочила на ноги, захлопала в ладоши над головой, подпрыгивая от радости. Она смеялась, она ликовала.
Все тоже засмеялись, увидев неподдельную радость и детское ликование невесты. Она радовалась, как ребенок, получивший желанную игрушку, на которую даже не надеялся.
— Булатик!
Жених поднялся и стал аплодировать. Марица послала отцу воздушный поцелуй. Кто-то крикнул “горько”. Булат крепко обнял свою молодую жену, она, обо всем забыв, обвила его шею руками, и они, неожиданно для себя поцеловались по-настоящему. Марица испугалась, опустила руки, оттолкнула от себя Булата, опустила глаза, беспокоясь о своем темпераментном муже. Вроде, все в порядке. Она спокойно вздохнула. Жених с невестой сели.
— Булатик, я так хочу кушать, — и тише: — С тобой все в порядке?
— Все нормально, моя королева! Не волнуйся! Я тоже очень проголодался.
В это время Мартынов, соблюдая традицию, опустил на поднос ключи от трехкомнатной квартиры.
Напряжение, которое мешало молодожёнам веселиться на собственной свадьбе, улетучилось. Они с аппетитом принялись за еду.
— Как тебе шашлык? — заботливо поинтересовался молодой муж.
— Великолепный, Булатик! Папа говорил, что с Кавказа много баранов привезли. Разве нельзя было здесь купить?
— Там бараны в горах пасутся. Мясо у них совсем другое. Они не такие жирные, как местные.
Подарки продолжали подносить довольно долго. Лаландинцы преподнесли молодоженам телекинетические костюмы для космических путешествий и пригласили их провести медовый месяц в параллельном мире Лаландины. Они прекрасно были осведомлены, какую роль сыграли эти молодые люди в открытии параллельного мира.
Наконец, подарки иссякли. Всех пригласили танцевать, так как официантам необходимо было убрать со столов и накрыть их десертом. Для танцев открыли танцевальные залы при столовой, а также спортивный зал, который был через дорогу от столовой. Народу было очень много, так как большинство из них пришли просто на танцы.
— Моя королева, куда пойдем танцевать? — спросил Булат у Марицы.
— Туда, куда поведет меня мой муж, — лукаво глянула она на него.
— Жена! Неужели ты моя жена? Тогда я приглашаю свою жену на танцы в спортивный зал. Там великолепный паркет и будет легко танцевать. — Он протянул ей руку. Она решительно вложила в неё свою ладошку.
Спортивный зал встретил их Космическим вальсом. Булат подхватил свою молодую жену и закружил в пустом зале. И это тоже было традицией, первый танец танцуют новобрачные, все остальные стоят вдоль стен, любуясь ими. И на этот раз все стояли вдоль стен и очарованно смотрели на танцующее золотое облако в объятиях сказочного принца. Невеста в своем необыкновенном наряде казалась огненным пламенем, о которое можно обжечься.
— Олесь Семёнович, откуда у вас берутся такие наряды для невест? Алиса прошлый раз затмила весь белый свет. Теперь Марица, — спросил удивленный Краснов.
— Прямые поставки из солнечной системы Лаланда по моему спецзаказу.
— Ну, ты даешь! — Он нагнулся к его уху и шепнул. — Скажи честно, ты не врешь?
— Знаешь что, Андрей, останься на недельку здесь. Я постараюсь тебя убедить.
— Каким образом?
— Мы вместе слетаем на Лаландину. Смотри, как красиво танцуют молодожёны! Красивая пара, правда?
А музыка все играла и играла, казалось, что танцу не будет конца. Просто музыканты играли вдвое дольше положенного. Но вот, музыка смолкла. В зале раздались аплодисменты.
Раскрасневшиеся Марица и Булат подходили к группе мужчин, где был Артёменко, а зал наполнился танцующими парами. Булат провел пятерней по волосам, они были влажные.
— Ой, папа, как здорово! Я такая счастливая! Вы со мной сегодня потанцуете?
— Нет, дочка. Ты должна сегодня танцевать только с Булатом.
— Даже с Костей нельзя?
— Даже с Костей нельзя.
— Хорошо, папа. Спасибо, что сказали. Я не знала.
— Булат, поздравляю! — Краснов пожал руку Булату. — Настырный ты у нас. Добился своего. Молодец! Будь счастлив! Редкой красоты девушка тебе досталась. Береги её.
— Спасибо! Вы долго здесь будете?
— Завтра утром улетаем. Прощаться не придем, чтобы не нарушать вашего уединения. Не собираешься обратно?
— Пока не думал. Если Марица надумает учиться, то, может, вернусь.
Через сорок минут по местной связи всех пригласили вновь в столовую.
Гости ходили вдоль столов и только ахали. Весь зал был превращен в цветочную оранжерею. На каждом столе, на больших подносах красовались цветочные клумбы. Это были торты внушительных размеров, художественно разукрашенные цветными кремами. И что ни стол, то другой сюжет.
После десерта мало кто пошел в танцевальный зал. Оркестр музыкальных инструментов расположился на сцене. Музыку играли по заказу. Здесь была и зажигательная лезгинка, и любимая всеми барыня. Танцы чередовались с хороводами и песнями.
А стрелки часов неумолимо приближались к двенадцати. Молодоженов окружили парни и девушки.
Тетера за стол прилетела,
Молодушка спать захотела.
Булату с похмелья не спится.
Марица на ноженьку ступает,
Да Булата своего спать позывает.
Пойдем, пойдем, Булат мой, спати,
Да темную ночь коротати.
Повели молодых к выходу, проводили до новой квартиры, спели под окнами несколько песен, посвященных новобрачным, и удалились продолжать гуляние.
Свою молодую жену в новую квартиру Булат внес на руках. За его спиной, как выстрел, захлопнулась входная дверь. Марица вздрогнула.
— Ты чего испугалась, моя ягодка! — он слегка коснулся её губ и поставил на ноги.
Молодая жена смотрела на мужа с неподдельным страхом, глаза лихорадочно блестели. В ней боролись два чувства, страх и нетерпение. Приближался момент, который предстоит ей испытать.
— Ты боишься меня, моя девочка? — Он был ласков и нежен. Это больше всего сбивало с толку Марицу.
— Да, то есть, нет. — Она совсем растерялась. Они впервые оказались наедине. Как долго она мечтала об этой минуте! Где же его неуемный темперамент южанина, напористость, нетерпение?
— Пойдем, я покажу тебе квартиру, — он протянул ей руку. Она вложила в неё свою ладошку, пошла следом за ним. В гостиной стояли диван, два кресла, трехсекционная стенка с антресолями. Комната налево была совершенно свободной. — Здесь со временем у нас будет детская. — У неё перехватило дыхание, какая-то незнакомая истома охватила низ живота.
“Ну, что же ты медлишь? Я здесь! Я твоя”! — кричало её естество. Она потянулась к двери, что справа.
— Туда мы войдем в последнюю очередь, дорогая, — он повел жену на кухню.
Кухонная мебель под розовый мрамор создавала праздничное настроение. Натружено мурлыкал холодильник. Молодая хозяйка окинула всё это безразличным взглядом и вопросительно посмотрела на мужа. Булат прикоснулся пальцами к её приоткрытому рту, погладил горевшие огнем щеки, умело нагнетая нетерпение. Это был опытный искуситель и умело играл увертюру к предстоящим событиям. Он подхватил на руки молодую жену.
— А сейчас, дорогая, мы пойдем в ту комнату, где ещё не были, — по пути он выключил кругом свет. Дверь распахнулась, щелкнул выключатель.
— Ах, Булатик! — только и смогла сказать Марица.
В большой квадратной комнате посредине была двуспальная кровать. По всему периметру комнаты на полу в вазах стояли цветы. За ними была подсветка из мигающих ёлочных гирлянд. На стенах висело несколько бра с мигающими лампочками в виде свечей.
— Нравится, любовь моя?
— Очень! Ты такой выдумщик!
Он поставил на ноги жену стал помогать снять платье. Его горячие руки слегка дрожали, но он всё проделывал, не торопясь, аккуратно повесил в шкаф платье. Снял пиджак, стряхнул с него невидимые пылинки, тоже повесил в шкаф. Она почувствовала себя неловко в нижнем белье, присела на кровать. Он сел рядом с ней, стал нежно целовать глаза, щеки, шею, губы. Сначала эти поцелуи были робкие, трепетные. Булат не собирался брать силой, а хотел дать ей радость и наслаждение первой брачной ночи, ведь от этого будет зависеть вся их будущая жизнь. Все должно быть естественно, с обоюдного согласия. Булат просто готовил девушку к той единственной минуте, с мечтами о которой жил всё это время. Марица, неискушенная в любви девчонка, знающая об этом только их книг, да еще не всегда хороших, послушно отдалась игре, которую он затеял.
Медленно, одну за другой, Булат расстегивал пуговицы рубашки, не спуская взгляда с её восторженных и испуганных глаз. Рубашка сползла с его плеч. У неё удивленно расширились глаза.
— Какой ты пушистенький! — она потерлась лицом о его волосатую грудь.
— Не надо торопиться, любовь моя! — его голос слегка задрожал. Игра выходила из-под контроля. Он подхватил её на руки, закружил по комнате. Она весело засмеялась, обвила его шею руками, и тут-то они впервые по-настоящему стали целоваться до одури, до опьянения, до потери сознания. Не надо было никого и ничего бояться, стесняться. Они были одни. Они были счастливы и безумно хотели друг друга. Опьянев от поцелуев, он бережно положил жену на кровать. Немного стесняясь, отвернулся, чтобы расстегнуть брюки. За это мгновение Марица сбросила с себя все остальное. Булат повернулся и долго не мог вымолвить ни слова.
— Зачем ты это сделала? — внезапно охрипшим голосом тихо проговорил он. Красота обнаженного тела ослепила его, воспламеняя и без того горячую кровь. — Ты лишила меня удовольствия снять с тебя всё самому.
— Но ты все делаешь так медленно, — упрекнула она его со смущением.
Он тяжело задышал.
— Может, потушить свет, дорогая?
— Тогда зачем ты его вообще зажигал? Теперь пусть горит. Я хочу видеть твои глаза. Я столько времени не могла позволить себе смотреть в них. Я хочу видеть их и тебя. Я люблю тебя! Я безумно люблю тебя!— она протянула к нему руки. — Иди ко мне! Я так мечтала об этом мгновении!
— Моя королева! — застонал он и сбросил с себя оставшееся.
Его обнаженное тело смутило девушку. Она прикрыла веки и покраснела.
— Я тебе не нравлюсь таким? — спросил он, увидев её смущение
— Я… Я никогда не видела голого мужчину, но ты такой красивый, только очень пушистенький.
— Как твой медвежонок?
— Только он желтенький, а ты черненький.
Если бы не было света, все было бы проще. Свет сковывал его, не давал расслабиться, держал в напряжении. А она не могла понять, почему он тянет, почему по-медвежьи не тискает в объятиях, ведь он такой сильный. Она хорошо запомнила, какой сильной хваткой привлек он её тогда на балконе.
