Зарядили проливные дожди. Сплошная облачность плотно окутала таежный край. Было темно даже днём. Марицу всё время клонило в сон. Она неохотно садилась за инструмент, занятия по музыке временно пришлось прекратить. Она могла уснуть в любое время, стоило ей только прилечь. За питанием будущая мать следила аккуратно, не зря же когда-то её называли профессором по беременным женщинам. Приходя с работы, Булат находил жену спящей. Едва поужинав, она засыпала сразу же. Муж забеспокоился, стал уговаривать жену сходить к врачу.
— Я была вчера у врача, Булатик. У меня всё нормально. Это бывает так при беременности. Это пройдет. Мне только надо хорошо отоспаться. Ты хочешь нашего малышку проведать? Я не возражаю. Только я очень хочу спать. — Супруга вяло обнимала его, засыпая на плече. Он боялся её тревожить, тревога за жену не покидала его в течение всего дня. Ночью просыпался в тревоге, часами прислушивался к дыханию жены.
Однажды утром она не проснулась, чтобы проводить мужа на работу. Он согрел себе чай, позавтракал бутербродами и ушёл. Через два часа Булат позвонил домой, продолжительные гудки остались без ответа. Он забеспокоился и побежал домой. Марица по прежнему спала. Он зашел на кухню, по всему видать, она не просыпалась, так как даже не завтракала. Тогда недолго думая, он вызвал скорую помощь.
Врач прослушал сердце, легкие, измерил температуру, давление, посчитал пульс.
— У вашей жены низкое давление, даже очень низкое. К тому же температура ниже нормы. Её срочно необходимо разбудить. Поскольку она беременная, лекарства ей противопоказаны. Давайте ей крепкий горячий чай и кофе. Больше питья. Вместо лекарств могу посоветовать вам настой из трав. Купите элеутерококк или лимонник. Желательно бы аппилак, пчелиное молочко. Если найдете женьшень, то это будет замечательно. Всё это есть в аптеке, продается без рецепта. Вот я вам записал, чтобы вы не забыли. Прогулки на свежем воздухе обязательно. Желательно, чтобы за ней кто-нибудь постоянно присматривал. Я могу выписать вам отпуск по уходу за больной женой, если у вас никого из близких нет, кто бы за ней ухаживал в течение недели.
— Выпишите хотя бы на неделю, а потом я найду кого-нибудь. Доктор, отчего это могло случиться?
— Такое бывает при сильном переутомлении. Что явилось причиной в данном случае, я не знаю.
— Да. Она сильно переутомилась. Моя жена занималась подготовительными работами перед открытием музея. С раннего утра до позднего вечера там пропадала.
— Хорошее дело сделали. Кто хоть это придумал?
— Инициатором была дочь Артёменко. Помогали ей все, в том числе и моя жена.
— Ничего страшного. Жена ваша поправится. Можете положить её в стационар.
— Я буду сам за ней ухаживать.
— Хорошо. Я передам участковому врачу, пусть раз в день наведывается к вам. Завтра утром к ней придёт медсестра взять анализ крови. Приготовьте мочу на анализ.
Врач ушёл. Булат заварил крепкого чая и стал будить Марицу. Ни уговоры, ни поцелуи не помогли. Тогда он принёс холодной воды и брызнул на жену. Она открыла глаза.
— Это ты Булатик? Извини! Я хочу спать.
— Подожди, не спи! Выпей чаю!
— Я не хочу. Я хочу спать. — Она закрыла глаза, продолжая спать. Он снова брызнул на нее водой.
— Я же сказала…
Он поднял жену, посадил себе на колени. Она склонила голову ему на плечо, собираясь продолжить сон. Он стал насильно поить её чаем. Марица нехотя глотнула пару глотков, уступая его напористости, потом с жадностью выпила всё, что было в чашке.
— Спасибо, Булатик! Положи меня на кровать. Я ещё посплю.
Булат сбегал в аптеку, купил всё необходимое. Прибежал домой, Марица спала. Он позвонил на работу, сообщил, что жена больна, и что у него освобождение по уходу за ней. Опять разбудил жену с помощью холодной воды, напоил на этот раз горячим кофе. И так каждые два часа заставлял жену пить попеременно, то чай, то кофе. К вечеру она проснулась сама, попросила есть.
— Булатик, там творожная масса с курагой. Принеси, пожалуйста. Ничего, что я в постели поем?
Она поела, потом вопросительно посмотрела на него.
— Что ещё тебе, ягодка моя?
— Булатик, я куда-то хочу. Только не могу подняться, видать переспала чуток. Я не знаю, что со мной случилось. Сил совсем нет.
— Моя перепелочка, ты действительно переспала чуток. Давай, я тебя отнесу в туалет.
Уже через полчаса она ещё поела и с удовольствие попила горячего чая.
— Дождь всё ещё идет? — спросила Марица.
— Идёт, любовь моя.
— Это дождик виноват, что я так сплю. Мне всегда в дождливую погоду спать хочется.
— Конечно, дождик виноват. Хочешь, я тебя в лоджию вынесу?
— Я не смогу одеться, у меня нет сил.
— Я тебя закутаю в одеяло.
Она улыбнулась.
— Как маленькую?
— Как маленькую.
— Тогда закутывай.
Он поставил в лоджии стул, закутал жену в одеяло и вынес на свежий воздух.
— Тебя посадить на стул?
— Лучше ты сядь, а меня держи на руках.
Они долго сидели так. Дождь лил и лил, и никакого просвета не было видно. Упругие струи дождя монотонно постукивали о металлические подоконники. Булат прижимал жену к себе, такую хрупкую, беззащитную. Такую бесконечно дорогую и желанную.
— Булатик, помнишь, какой был шторм на море? — мечтательно произнесла Марица.
— Помню, моя перепелочка. Ты мне тогда стихи читала. Чьи они?
— Я не знаю, говорила я тебе или нет. У папы в столице я случайно нашла среди книг маленькую книжечку со стихами. Она была очень старенькой, без обложки даже. Так что чьи они, я не знаю. Но там были такие стихи, что я просто плакала над ними. Хочешь, я тебе ещё почитаю?
— Почитай, моя радость! — он поцеловал жену в щеку.
Она стала тихо и медленно декламировать.
Опять я слышу в глубине простора,
Как крепнет, крепнет неумолчный гул,
Когда вдруг тучи беспричинно спорят,
И ветры отправляются в разгул.
— Правда, здорово! “Тучи спорят”. Надо же такое придумать! Я бы так не смогла. Слушай дальше.
И закипают вспененные волны,
В миг, разорвав покой и тишину.
Мой парус счастья мчится ветра полный
И обгоняет за волной волну.
А я стою на шатких зыбких сланях
И обгоняю окриком ветра.
И синь глубин, и буйство бури манят.
Вот так бы жить с утра и до утра.
— Ты мне про парус уже читала.
— Да. Я помню. Просто это мое любимое стихотворение. Ещё читать, Булатик?
— Читай, моя ягодка!
— Между прочим, это писала женщина, — сказала она, вздохнув.
— С чего ты взяла? У книжки ведь не было обложки, и ты даже не знаешь фамилии автора.
— Зато у неё есть другие стихи, в которых видно, что это женщина.
— Почитай мне их.
— Слушай!
Я бурю в затишье искала,
Я ветры водила гулять,
Я небо в морях полоскала,
Луну заставляла страдать.
Я мысленно тучи сдвигала
И молнией била с небес.
Земля под ногами дрожала,
И плакал встревоженный лес.
— Теперь понятно, что это женщина?
— Теперь понятно. Тебе не холодно?
— Нет, Булатик. Мне так хорошо с тобой! Меня никто никогда не держал вот так на коленях. Ты ведь знаешь, что я сиротой росла. Ты изучал в школе Лермонтова?
— Конечно. Это в обязательной программе по русскому языку.
— Ты читал его поэму “Мцыри”?
— Что-то припоминается, но смутно.
— Там говорится о мальчике-сироте, который воспитывался в монастыре. Перед смертью он говорил своему наставнику:
Я никому не мог сказать
Священных слов: отец и мать.
— Как я его понимала Булатик. Я всегда плакала над этими строками. И вообще, это произведение самое моё любимое. Я его знаю наизусть от первой до последней строчки. Хочешь, почитаю?
— Обязательно почитаешь, только в другой раз. Сейчас ты уже устала. Может, пойдём. Я положу тебя на постель.
— Булатик, давай ещё посидим. Мне так хорошо у тебя на коленях. — Она склонила голову ему на плечо. — Как хорошо, что Алиса пропадала. Иначе бы мы не встретились. Правда? — Она приподняла голову и глянула ему в глаза.
— Правда, моя радость! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я сам об этом думал не раз. Пойдем, я тебя ещё чаем напою.
— Ты лучше меня в туалет отнеси. Ты уже в меня столько влил чаю, что я больше не могу терпеть. А ведь вода всегда дырочку найдет, так что поторопись, пока я тебя мокрым не сделала.
Он поднялся вместе с ней.
— Ну, раз ты хулиганить начинаешь, то, значит, с тобой всё в порядке
— А разве со мной было что-то не в порядке?
— Все в порядке, моя радость. Это так неудачно я сказал.
После очередной порции чая он отнёс жену в постель. Она долго ласкалась к нему, и, не встретив ответной реакции, очень удивилась.
— Булатик, а ты не хочешь проведать нашего малышку?
— Нет, моя перепелочка!
Она уловила хрипоту в его голосе, прижалась к нему бедрами.
— Зачем ты меня обманываешь? Ты давно готов к визиту.
— Моя королева! — Он уже не владел собой.
Забота, внимание, а главное — безграничная любовь быстро сделали своё дело. Вскоре всколыхнулся воздух огромной квартиры от звона колокольчиков заразительного смеха самой красивой женщины таёжного города.
— Вот видишь, я же говорила, что мне надо отоспаться. Теперь всё прошло. Сходи к учительнице по музыке, я хочу продолжать занятия.
— Может, повременить немного? Ты ещё совсем слабая от своего сна.
— Занятия музыкой меня только отвлекут. А то ты сейчас уйдёшь на работу, а я снова лагу и буду продолжать спать, — пригрозила она.
— Хорошо, моя радость. Я сейчас же позвоню учительницы музыки с работы. А ты смотри, продолжай пить чай. Каждый раз готовь свежую заварку. Чай снимает сонливость.
— И развивает бессонницу. Ты хочешь, чтобы я совсем не спала? Итак, уже пачка кончается. Ты совсем не экономный. Всё время чай свежий делаешь, а остатки выливаешь в унитаз.
— Марица! — Он был так поражен, что назвал жену по имени, что делал в крайних случаях. — О какой экономии ты говоришь? У нас же столько денег! Мы и третьей части не тратим.
— Это, Булатик, у меня хроническая болезнь от подвального периода жизни, когда мы с Костей боялись, что у нас может не хватить денег на хлеб. Мы в одну и ту же заварку по три раза кипятка добавляли. А если добавить в спитой чай чуточку соды, то получается вполне приличный цвет. Ты заметил, что если в чай положить ломтик лимона, то он светлеет? Знаешь от чего?
— От лимона.
— Ошибаешься. От лимонной кислоты. В стакане изменяется кислотность, отчего меняется цвет. А если будет сильно кисло, то окраска совсем исчезнет. Давай я тебе продемонстрирую. — Она наполнила стакан кипятком, добавила заварки. — Вот видишь, какой цвет? Сейчас я положу туда кусочек лимона. Смотри, что получается. Чай теряет окрас. Теперь подай мне чайную соду. — Она взяла на кончик чайной ложки соды, опустила в стакан. — Смотри, смотри, видишь, как сразу потемнело?
— Откуда ты всё это знаешь?
— Я очень расстраивалась, когда чай светлел от лимона. Костя часто приносил лимоны. Он подрабатывал грузчиком в овощном магазине. А там вместо денег платили натурой. Гады, такие. У нас денег на хлеб не было, зато лимоны были. Потом Костя в другой магазин ушёл. Там тоже давали лимоны, но ещё и денег немного. Когда в школе по химии мы проходили кислоты и щёлочи, нам рассказали про индикаторы. Есть такие красящие вещества, которые изменяют цвет в зависимости от РН раствора. Знаешь, что такое РН?
— О чем спрашиваешь, ягодка моя, я тоже в школе учился, но до такого не додумался, чтобы в спитой чай добавлять соду.
— Ты никогда не был нищим. А я была. Значит, ты помнишь, что существуют такие вещества, которые называются индикаторами. Их много. Нас в школе знакомили только с фенолфталеином, метилоранжем и лакмусом. Мне очень нравился фенолфталеин, он очень яркий в щелочной среде. Помнишь? Ты титровал когда-нибудь?
— Помню, помню, ягодка.
— Вот когда нам рассказали об индикаторах, то я задумалась над действием лимона на чай и решила проверить. После этого я добавляла в спитой чай соду и заливала кипятком. Чай был хорошим, но без аромата. Ничего, мы пили за милую душу. А что нам оставалось делать? Костя меня даже похвалил за рационализацию.
— Моя перепелочка, сколько же ты пережила!
— Всё это давно в прошлом. Сейчас я самая счастливая женщина. У меня такой прекрасный муж. Он меня очень любит, а я его во сто крат сильнее.
— Моя перепелочка! — Он заметно охрип.
— Но-но, не воспаляйся! — грозно предупредила она. — Тебе на работу идти.
— Моя ягодка, я же в плаще. Смотри, дождь льет, не переставая. Ну, поцелуй на прощанье.
— Перебьешься! А то совсем на работу опоздаешь. Начальник должен быть примером для своих подчинённых.
— Ладно, жадина. Я пошёл. А ты забудь об индикаторах и пей только свежий чай. — Он строго посмотрел на жену.
Она расхохоталась, обсыпав его колокольчиками своего смеха.
— Какой строгий! Аж мороз по коже пошёл.
В обеденный перерыв Булат принёс письмо.
— Вот получил письмо от Шато. Он пишет, что с его женой что-то случилось.
— Ой, что с ней могло случиться? — Перепугалась Марица.
— Случилось самое интересное. Шато в неё снова влюбился. Пишет, что с ней произошли какие-то изменения, она королевой стала.
— В самом деле?
— Для него она королевой стала. Он полюбил жену во второй раз. Спрашивает меня, может, ты какой-нибудь им секрет открыла? Пишет, что после поездки на озеро Рица в нашей компании женщин не узнать. Они стали красивые, за собой начали следить. А когда собираются вместе, всё о тебе говорят и очень смеются. Что за секрет ты им открыла?
— Ничего особенного. — Пожала плечами Марица. — Просто я посоветовала им это место медом смазывать.
Он долго молча смотрел на жену, с трудом переваривая непонятную информацию. Потом разразился таким смехом, что долго не мог остановиться.
— Медом, говоришь? — ха-ха-ха, — Медом? — ха-ха-ха. — И ты смазываешь? — ха-ха-ха.
Она моргала своими опахалами ресниц и с улыбкой смотрела на мужа.
— Нет. Я не смазываю. Ты и так говоришь, что я сладкая. А они такие несчастные, замордованные, измученные. В их глазах не было радости. Они терпеливо слушали пошлости, не смея сделать замечание своим мужьям. Мне казалось, что счастье обошло их стороной. Вот я и дала им несколько советов.
— Медом смазывать? — Он снова расхохотался. — Ах ты, моя пчелка! — Он притянул жену к себе. — Моя медовая, моя сладкая. — Он стал осыпать её поцелуями.
— Булатик, ты же на работу опоздаешь.
— Пустяки. Я хочу мёда попробовать. — Он подхватил Марицу на руки и понёс в спальню.