Екатерина Дмитриевна возилась со снохой на кухне. Поскольку разница во времени со столицей в пять часов, то они готовили не обед, а ужин. Татьяна чистила картошку. Вдруг она выронила нож.
— Ой, мама, — вскрикнула она.
Свекровь повернулась. Сноха стояла бледной, держась одной рукой за голову, другой — за стену.
— Дочка, что с тобой?
— Что-то голова закружилась. Тошнит немного.
— С чего бы это? У нас на завтрак всё было свежее. Может с дороги это? Тебе согреть чаю?
— Нет. Не надо. Нет ли у нас чего-нибудь кислого? Может, лимон в холодильнике есть?
Екатерина Дмитриевна открыла холодильник.
— Есть “Пепси” и лимонный напиток.
— Налей мне лимонного напитка.
Свекровь протянула ей стакан с напитком, Татьяна с жадностью выпила.
— Иди, приляг немного, доченька. Я сама управлюсь на кухне.
— Я в магазин за хлебом хотела сходить.
— Не волнуйся, мы с Марицей сходим.
— Тогда я немного полежу.
Перед самым ужином Екатерина Дмитриевна разделывала селёдку. Вошла сноха, посвежевшая, отдохнувшая.
— Как ты себя чувствуешь, Танюша?
— Спасибо, мама. Всё нормально. Это, видать, с дороги. Я поспала немного, всё прошло. Ой, селёдка! — Она взяла голову и стала жадно обсасывать.
— Танюша, ты возьми хороший кусочек и поешь, как следует, с хлебом.
— Нет, мама. Не надо, скоро ужин. Зачем портить аппетит. Мне просто захотелось солёного.
Пришли Алиса с Костей.
— Бабушка, какая ты у нас умница. Как хорошо, что ты купила селёдочку. Я так хочу чего-нибудь солёного, — Алиса с жадностью набросилась на сёледку и ела прямо без хлеба. — Дай я тебя поцелую. — Она поцеловала бабушку и прильнула к ней в ожидании ласки.
— Внученька ты моя, ненаглядная! — Екатерина Дмитриевна гладила внучку по голове, как делала это тысячу раз, пока та росла.
Раздался звонок входной двери
— Кто-то пришел, бабушка. Мы с Костей к Марице зайдем. Она сейчас в моей комнате?
— Да. Она там обустраивает всё для себя.
Алиса с Костей направились в комнату к Марице, а Екатерина Дмитриевна поспешила открыть дверь.
— Здравствуйте! Здравствуйте! Давненько я у вас не была, — в дверях стояла тётя Паша, занимая весь дверной проём. — Как поживаете? Зачем меня Олесь позвал? Он что, ещё с работы не пришёл? Я уж, грешным делом, думала, что вы обо мне забыли. — В прихожей сразу стало тесно. Казалось, что она занимает всё пространство своими габаритами.
— Что вы, тётя Паша, мы помним о вас. Просто вы сейчас с молодыми кадрами заняты и вам не до нас,— приветствовала гостью Татьяна. — Олесь пока с работы не пришёл. Я не знаю, зачем он вас позвал.
— А я догадываюсь, — вступила в разговор Екатерина Дмитриевна. — Может чаю поставить?
— Непременно. Какой же разговор без чая. Да покрепче мне, — попросила гостья.
— Я ваши привычки хорошо помню, Пелагея Дмитриевна. Сколько вечеров мы с вами провели вместе когда-то за этим столом!
Только после пятого стакана гостья напомнила:
— Так что за дело у вас, раз обо мне вспомнили?
— Свадьба у нас намечается. Ваша помощь нужна.
— Вот это я люблю! Уж не Алиса ли заневестилась? Пора бы ей.
— Она самая.
— Так мы для неё всё по высшему разряду организуем. Правнучка у меня в клубе заводила. Парни за ней табунами ходят. Малейший каприз выполняют. Вся в мать, в Лариску. А Лариска, между прочим, организовывала свадьбу Игорю. Может, помнишь?
— Разве такое забывается, Пелагея Дмитриевна? — взгрустнула Екатерина Дмитриевна, наполняя гостье очередной стакан. — Я хорошо помню, будто случилось вчера. Роскошная была свадьба, талантливо организована! Где столько саней взяли? Ведь зима была. Я помню, глянула в окно, — дух перехватило, везде сани в тройки запряжены. Кони разукрашены, пар из ноздрей. Ещё перезвон колокольчиков, как музыка. До сих пор помню.
— Тогда с санями туговато было. Своих было не более десяти саней. Не то, что ныне. Остальные из соседних деревень доставили. Ребята постарались. Они перед Лариской в доску расшибались, а она лаландинца выбрала.
— Плохо, что ли?
— Разве я так сказала? Хорошая семья получилась. Там такая любовь! До сих пор друг на друга не надышатся. Теперь, выкладывай. Что? Как? Когда?
— Встретила Алиса хорошего парня. Мы решили организовать им свадьбу.
— Это тот, который с ней всё лето в лес ходил? Он полгода назад у Остапа лечился. Вы ещё приглашали меня посидеть возле него. Что с ним было тогда? И сестра его в то же время там была.
— Что было, не ведаем. Ни за что, ни про что их бы не усыпили. Олесь так ничего нам и не сказал. Но перепуган он был здорово. Он даже ночевал там в стационаре много ночей.
— И когда же предполагается свадьба?
— Чем раньше, тем лучше, — попросила Екатерина Дмитриевна.
— Даже так? И давно они живут?
— Уже три дня.
— Ну, это не срок. Пока не горит. Я вижу, история повторяется. Помнишь, то же самое было и с твоим Игорьком? Ничего страшного. Я буду сообщать вам, когда Алисе надо быть дома, чтобы было просватанье, чтобы девушки косу ей расплели и много песен при этом спели. А где родители жениха?
— Сирота он. Только и родни у него, что одна сестренка.
— Она училась последнюю четверть в нашей школе? Не так ли?
— Да. Она живёт у нас. Можно сказать, что Олесь удочерил её. Она зовет Татьяну мамой, я Олеся папой.
— Мой правнук, Генка, все уши мне прожужжал. Девочку Марицей, кажется, зовут? Он о ней только и говорит, что красавица необыкновенная.
— Это у неё не отнимешь. Бог наделил девушку удивительной красотой. Но она уже влюблена, окончательно и бесповоротно. Вот только школу закончит, будем замуж выдавать.
— Такую молоденькую? — всплеснула руками удивленная тетя Паша.
— У девочки было очень тяжёлое детство. Росла она без семьи и слишком рано повзрослела. И потом, она ждёт, не дождётся, когда будет вместе с Булатом. Так зовут того парня, которого она любит.
— Булата я тоже знаю. Меня в столице, когда мы на выставку ездили, хотели в его машину посадить. Я как глянула на эту роскошь, побоялась раздавить своим весом. Там была другая машина, понадежней и размерами соответствовала моим габаритам. Так я в неё села. А потом я этого парня видела возле этой девушки, когда она болела. Так это они и есть?
— Да. Это они и есть.
— Хорошая пара. Дай им Бог счастья. А что касается свадьбы Алисы, то на следующее воскресенье организуем просватанье. Я зайду через два дня. Мы и обговорим в деталях.
И завертелась карусель таежного городка. О том, что выходит замуж дочь самого почитаемого человека планеты, Президента Всемирной Академии Наук Артёменко Олеся Семёновича, который при жизни стал легендой, вскоре знали все жители таежного городка. Для таких городов любая свадьба — большое событие. А когда выходит замуж дочь всеми почитаемого человека — это событие чрезвычайной важности. И уже давно было замечено: чем меньше населенный пункт, тем масштабней мероприятия такого рода. Там люди лучше знают друг друга, и, естественно, круг друзей и знакомых очень большой. Пусть Олесь Семёнович не всех знал в лицо, со многими даже не был знаком, так как городок рос и увеличивался с каждым годом, но его знали и почитали все без исключения за его отзывчивость, доброту и понимание.
В эту предсвадебную карусель, естественно, включились и Марица с Булатом. Они ходили в клуб на репетиции, учили песни, пели вместе со всеми.
Игорь с Женией вызвались сыграть роль родителей жениха. Они рассказывали Косте, что он должен делать в тех или иных случаях.
По требованию тёти Паши, в ночь с одиннадцатого сентября Алиса ночевала у родителей без Кости. С самого утра 12 сентября двор у дома Артёменко стал заполняться празднично одетыми горожанами. Заиграли гармони, заплакали гитары, затренькали балалайки. Девушки в пестрых одеждах повели хороводы. С танцами и песнями подходили они к подъезду, где жила невеста. Зазвенела и полилась, с каждым словом набирая силу и мощь, песня, с которой начинаются все просватанья. Пели “Ой коло, ой коло” слаженно и красиво. На крыльце стояла стройная девушка, дирижируя хором. Потом пели “Цвет, ты моя, рябинушка”, затем “Как в Семенове, Семенове”. С появлением свахи все оживились. Конечно же, ею была всеми любимая тётя Паша. И давно уже всем было известно, что если просватает тётя Паша, то семья будет крепкой и счастливой. Каждая девушка считала за счастье, если её сватать будет эта знаменитая и всеми почитаемая сваха. Каждая мать считала за честь пригласить Пелагею Дмитриевну на просватанье дочери. И сейчас она исполняла свою роль красиво и умело.
— Булатик, как здорово! — восхищалась Марица, находясь в общем хоре, — я тоже хочу такую свадьбу.
Он обнял девушку за плечи.
— Моя королева! У нас будет ещё лучше. Я тебя на Кавказ повезу. Знаешь, какие у нас свадьбы делают?
— Булатик, но там же петь будут по-грузински. Я ничего не пойму.
— Там понимать нечего. Ты будешь музыку слушать.
— Давай мы сначала здесь сыграем свадьбу, потом на Кавказ поедем.
— Моя королева! Как скажешь, так и сделаем, — он прикоснулся губами к волосам девушки.
Просватанье прошло на должном уровне и продолжалось в столовой до глубокой ночи, где для всех желающих были накрыты столики, играл оркестр. В течение всей последующей недели слышались песни, то у дома невесты, то у дома жениха. Пели “Хмель ты моя, хмелюшка”, “Тройка лебедку гонила”… да всех и не перечислишь. Что ни день, то новые песни.
В пятницу было велено невесте сидеть дома, должны были прийти подружки косу расплетать. Среди подружек была Марица, чему Алиса очень обрадовалась. Волосы невесты были заплетены в одну косу. Девушки стали расплетать длинную косу, достигающую бедер. Красота волнистых волос произвела на всех неизгладимое впечатление. Девушки долго расчесывали волосы, наслаждаясь их красотой.
— Вот это красота! Я ничего подобного ещё не видела, — восхищенно произнесла одна из девушек.
— Девчонки, чего мы засмотрелись? Нам же петь надо, — наконец, опомнилась другая девушка.
И они запели. Песни все были печальные, грустные, протяжные. Три девушки тремя расческами расчесывали неотразимое, неоценимое богатство девичьей красоты, остальные водили хоровод и пели. Уверенный взмах расческой и волосы разделены на две равных половины. Две девушки заплетают косы. И песни, песни, песни. Сколько же их? Алиса терпеливо ждала конца, но конца то и не видать. Она стала вслушиваться в слова песен, и они тронули невесту до глубины души. Она неожиданно расплакалась. К её удивлению девушки развеселились, они ведь именно этого и добивались своими песнями, но с Алисой им пришлось долго повозиться, она никак не хотела плакать. Теперь всё в порядке. Свою роль они исполнили отлично. Девушки расцеловали невесту, распрощались с ней, пожелав большого счастья. Осталась только Марица.
— Алиса, правда, здорово получается? Я тоже хочу такую свадьбу. Я и Булатику так сказала.
— Он не возражает?
— Он сказал, что свадьба будет на Кавказе, а я его попросила, чтобы и здесь и на Кавказе. Он не возражает.
— Ты его очень любишь?
— Если б ты только знала, как я его люблю, сестрёнка! Как мне хочется, чтобы он меня обнял. Но мама сказала, что нельзя этого делать. Знаешь, когда он меня обнимает, я такая счастливая в это мгновение. Но я ему позволяю обнять себя только тогда, когда мы расстаемся и всё. Мы даже с ним не целовались ни разу.
— Почему?
Марица стала рассказывать ей что-то на ушко, и они весело рассмеялись.
В воскресенье с утра заиграли бубенцы. Екатерина Дмитриевна подошла к окну и всплеснула руками.
— Ай, да, Пелагея!
Вся площадь перед домом была забита тройками, запряженными в ярко раскрашенные линейки. Сидения на всех линейках накрыты коврами, в гривах лошадей вплетены разноцветные ленты и кругом цветы.
“Господи! Откуда столько цветов? Здесь такие и не растут. Не иначе как Булат руку приложил. Вот неугомонный южанин. Деньги, видать, некуда тратить”, — с доброй улыбкой подумала Екатерина Дмитриевна.
На кухню вошел Олесь Семёнович, празднично одетый, сияющий, счастливый. В глазах загадочный блеск, не угасающий со дня возвращения дочери.
— Мама, почему ты до сих пор не одета? Скоро покупатели придут невесту выкупать.
— Сынок, ты посмотри в окно! Откуда столько цветов?
— А ты подумай хорошенько.
— Неужели Булат?
— Кто же ещё? Он вчера брал плазмолет. Сегодня на рассвете вернулся.
— Как там Алиса? Одета уже?
— Возле неё мать и Марица колдуют. Сейчас будет готова наша красавица.
В дверь позвонили.
— Ой, Олесь, иди, открой. Я побегу одеваться.
Олесь Семёнович открыл дверь. Пришли девушки-подружки продавать невесту. В квартире сразу стало шумно от их щебетания и светло от их красочных нарядов. В гостиной они расставили мебель по-своему усмотрению и чинно расселись, помня о важности своей миссии.
— Ребята с женихом уже уехали, — важно сообщила одна их них.
— Куда? — удивился и встревожился Олесь Семёнович.
— За невестой.
— Куда же они поехали, дом ведь рядом?
— Они поехали через лес. У нас примета такая: чем больше песен будет спето на свадьбе, тем счастливее будут молодожены. Мы никого не обижаем. Стараемся спеть все песни. А чтобы спеть все их, время надо. От дома до дома и одной песни не споешь.
“ Если бы от песен зависело счастье, — подумал Олесь Семёнович, глядя на беззаботных девушек, — то пели бы их с утра до ночи, да ещё бы и ночь прихватили. Здесь же невеста с женихом на свадьбе в подарок получает ключи от меблированной трехкомнатной квартиры, а подарки, которые им преподнесут, на следующий день на машине привезут. Посмотрел бы я на счастье молодых, которым не только жить негде, но и спать не на чем”.
— А где же невеста? — забеспокоились девушки. Мы хотим на неё посмотреть.
— Сейчас выйдет, — заверил их отец.
Послышался далекий перезвон бубенцов. Стала различимой песня. Всё ближе и ближе приближался конный кортеж, звонче становилась песня. Рядом с домом послышались веселые крики и смех. Дверь распахнулась, вошло много ребят в строгих костюмах. Вид у них важный, выражение лиц строгое, хотя по ним видно, что они едва сдерживают улыбки. Главенствовал среди них Булат.
— Где невесту спрятали? — оглядев всё вокруг, удивленно спросил Булат. — Мы за ней приехали.
— Я здесь! — в дверях, что справа, стояла Алиса.
Она была так прекрасна, как будто бы только что вышла из сказки. А это было почти так, потому что наряд, который был на ней, от хрустальных туфелек до лака для волос, прислали ей из далекой солнечной системы Лаланда, с удивительной планеты Лаландина, где сказку могут сделать былью и превратить в реальность любую мечту. Всё дело в том, что на Лаландине изготовили телекинетическую ткань по тому рецепту, что изготовляла Алиса, и открыли на своей планете параллельный мир, где гравитация была сравнима с земной, где прекрасный климат, богатая растительность и животный мир. И уже четыре месяца лаландинцы ведут великое переселение народа на новое место жительства. Параллельному миру они дали имя “Алиса”.
Девушки растерялись, увидев сказку наяву. Были и раньше у них красивые невесты, но такой красоты не было. На ней было платье снежной белизны, но при малейшем движении оно приобретало иной оттенок в бледных тонах, и никто с уверенностью не мог сказать, какого же оно цвета, так как видели его с разных точек пространства. Это впечатление усиливала легкая дымка в виде невесомого облачка, которое окружало невесту. Казалось, что от неё исходило сияние. Она светилась изнутри, будто была источником этого сияния. Это сияние исходило от причудливой прически, покрытой инопланетным лаком, от лица, где тончайшим слоем был нанесен инопланетный крем. Платье было простого фасона, приталенное, с пышной воздушной юбкой и глубоким декольте. Украшение на шее трудно описать земными словами, так как человечество не придумало таких слов, чтобы передать впечатление о подобной красоте. Это было колье из дымчатого камня, что-то похожее на лунный камень, но отражающий свет, как бриллиант. Общую картину дополняла диадема в форме небольшой короны, украшенной тем же камнем, что и колье, сделанное руками мастеров лалёкой внеземной цивилизации.
В квартире поселилась тишина. Все стояли, смотрели и не верили своим глазам, позабыв свои роли. Среди ребят Алиса увидела Костю, который был тоже потрясен красотой любимой.
— Костя! — одними губами позвала она. Никто не слышал этого зова, только он прочел его на губах ссуженной.
Ещё не успело исчезнуть замешательство, вызванное появлением невесты, ещё не успели девушки прийти в себя, а Алиса протянула вперед руки навстречу любимому, он потеснил ребят, рванулся вперед. В полной тишине их руки соединились.
В этом обряде есть правило, которое неукоснительно соблюдается. Если жених дотронулся до невесты, то она считается проданной.
— Это не честно! — опомнилась одна из девушек. — Мы даже торги не начали! Мы не успели продать невесту!
— Во сколько же вы оценили невесту? — на полном серьёзе спросил Булат.
Девушки назвали довольно приличную сумму, которая нисколько не смутила грузина.
— Вот вам! — он вытащил пачку денег, распечатал и рассыпал по столу купюры. — Вы недооценили такую красоту. Посмотрите на неё! Это сама Богиня. Всего золота мира не хватит, чтобы оценить по достоинству такую красоту. Пойдем Костя!
Молодые вышли из подъезда, держась за руки. Их тут же разъединили. Алиса оказалась на линейке среди девушек, а Костя — с ребятами. Зазвенела песня в сопровождении бубенцов. Понесли лихие кони легкие экипажи в сторону леса. На линейке, которая рассчитана на восемь пассажиров, вместилось вдвое больше голосистых девушек и парней.
Сначала дорога шла через сосновый бор. Песни звучали слегка приглушенно. Звук гасился в темно-зеленой драпировке хвои высоких сосен.
Из соснового бора выехали в березовую рощу. Холодные сентябрьские зори наложили свою печать, позолотив убранство деревьев. Здесь голоса звучали свободней, звонче, и, казалось, что березы не выдержали песенного натиска и повели хороводы, придерживая друг друга ветками и помахивая вершинами, будто зелеными шарфами. Вспыхнул среди осин румяно-багровым цветом стыдливый ясень, редкое для этих мест дерево. В осиннике затрепетали листочки, будто тысячи флажков приветствовали свадебный кортеж.
Внезапно лес расступился. Дорога проходила вдоль синей ленты реки, повторяя изгибы. Здесь песня окончательно вырвалась на простор и рванулась в небесную синеву, заставив легкие облака сгруппироваться в хороводы.
Алиса хоть и выросла в этих краях, но никогда не принимала участия в свадебных гуляниях, и вот теперь, на собственной свадьбе она очень пожалела об этом. Сколько радости она лишила себя.
После очередного поворота вправо кортеж въехал в зону частного сектора. Вот и сам город. И, наконец, ЗАГС. Только в зале ЗАГС-а Алиса и Костя увиделись вновь, где расписались в каких-то бумагах, надели друг другу кольца и, конечно, поцеловались под дружное и звонкое «Горько».
После церемонии бракосочетания их больше не разлучали. Ехали они во главе кортежа на четырехместной линейке, где кроме них был парень на козлах, а рядом Марица и Булат, которые были свидетелями на свадьбе.
Дальше всё было словно в тумане. Поздравления, подарки и непременные выкрики “Горько!”. Все пили, пели, веселились. Новобрачные покорно вставали и целовались, если того требовали гости, и терпеливо ждали конца. Они уже устали.
И, наконец, наступил долгожданный момент. Молодежь плотным кольцом окружила стол новобрачных и запела “Тетеру”.
Алисонька на ноженьку ступает
Да Костю своего спать позывает.
Пойдем, пойдем, Костя мой, спати,
Осеннюю ночь коротати.
Повели молодых к выходу, проводили до новой трехкомнатной квартиры. Костя подхватил Алису на руки. Булат открыл им дверь и, пожелав спокойной ночи, возвратился на свадебный пир, где его с нетерпением ждала Марица.
Алиса присела в прихожей на скамеечку, прикрыла глаза.
— Ты чего, милая? Пойдем, квартиру посмотрим.
— Ой, Костенька, я что-то очень устала и тошнит меня немного. Может, я лишнего чего съела? Вообще-то я почти ничего не ела.
— Не надо раскисать, дорогая, — он подхватил её на руки. — Сегодня же у нас первая брачная ночь.
— Наша первая брачная ночь прошла без песен, но такое уже больше не повторится. У меня до сих пор замирает сердце, когда я вспоминаю о ней. А все-таки, мой папа очень мудрый человек. Надо же! Без свадьбы уложил меня в постель вместе с тобой. У меня это никак не укладывается в голове.
