В кабинете Готлиба собрались все местные светила медицины. Здесь же был сам хозяин кабинета, вице-президент Всемирной Академии наук, Остап Соломонович Готлиб, его друг и соратник, пришелец с далекой солнечной системы Лаланда, лаландинец Луар (у представителей внеземной цивилизации нет фамилий и отчеств). Кроме них, здесь были профессор, Игорь Семенович Артёменко (родной брат Олеся Семёновича) и ведущие врачи стационара, а также молодой специалист, только что окончивший институт, Константин Ионелович Кодряну. На повестке дня был всего один единственный вопрос: как вывести из летаргического сна молодого парня Геннадия Ярцева.
Совещание начал Остап Соломонович.
— Ни для кого из нас уже не является секретом, почему ушел в тайгу Геннадий Ярцев. Остается тайной лишь то, как он попал в такую отдаленную точку, где его даже не искали. Только благодаря мужеству, стойкости, настойчивости, и можно с уверенностью сказать, упрямству нашего начальника милиции Кецхавели Булата Шамильевича этот парень сейчас находится у нас в стационаре. И пред нами стоит задача номер один — как вывести больного из состояния летаргического сна, который явился следствием сильного истощения из-за отсутствия пищи и перенесенного стресса на почве сугубо личных переживаний. Его нашли спящим, и я предполагаю, что он находился в таком состоянии уже не менее семи суток.
— Как известно, — в полной тишине продолжал Готлиб, — летаргический сон или мнимая смерть — состояние, похожее на сон, характеризуется неподвижностью, отсутствием реакций на раздражение и резким понижением всех признаков жизни. Но в нашем случае, единственный признак, подтверждающий, что пациент жив, является слабый, едва уловимый пульс. Это уже обнадеживает и дает реальный шанс, что мы сможем вернуть больного к нормальной жизни.
— Со всеми анализами и медицинскими заключениями вы ознакомились. — Готлиб взял в руки историю болезни, полистал её. — Хочу узнать ваши мнения по поводу беспрецедентного случая в нашей практике. Высказывайте всё, как бы ни были фантастичны ваши предложения, никто вас не осудит. Мы взвесим все “за” и “против” и выберем самый оптимальный и приемлемый для нас вариант. Чтобы не повторяться, скажу, что уже сделано.
Проведено детальное обследование организма. Заключение — парень здоровый, крепкий. Инфекционными заболеваниями не болел, наследственность хорошая.
Промыт и очищен желудочно-кишечный тракт. Внутренние органы в норме, без патологий.
Проводится общеукрепляющая терапия, вводятся витамины, глюкоза. Гепариновый показатель доведен до нормы.
Обеспечивается питание через зонд небольшими порциями через каждые три часа. В меню включены соки, бульоны и чай. Всё дается горячим, но не выше 42 градусов.
Пациент постоянно подключен к компьютеру, который регистрирует температуру тела и общее состояние в целом.
У меня, собственно, всё. Жду ваши вопросы и предложения. К сведению хочу заметить, что в медицинской практике ещё не было случая пробуждения из летаргического сна насильственным методом. Обычно пациента оставляли в покое, и сон иногда продолжался годами. Мы не можем этого допустить, так как парень молодой и жить ему надо нормальной жизнью. Хочу заметить, что он очень способный, школу закончил с золотой медалью и в перспективе у него должно быть прекрасное будущее.
Готлиб сел на место, вытирая носовым платком вспотевший от волнения лоб.
В кабинете наступила тишина. Случай был неординарный. Для решения этого вопроса совершенно не подходили известные стандартные методы. Надо было искать нечто, что ещё не применялось в медицинской практике.
— Надо как-то повышать температуру тела — высказал свое предположение Игорь Семёнович Артёменко.
— Я с вами вполне согласен, — закивал головой Готлиб. — Но как?
— Давайте попробуем нагревать кровь. У нас же есть соответствующая аппаратура.
— Хорошо. Это деловое предложение, — сделал пометку в журнале академик.
— А что, если нагревать пациента в ванной? — вставил свое слово Луар. — Начинать надо с температуры его тела на данный момент, постепенно нагревая воду хотя бы до 40 градусов.
— И это попробуем
— Можно попробовать электрообогрев, — предложил один из ведущих врачей.
— Давайте поместим его в бокс с постоянной температурой.
Все снова замолчали. В такой необычной ситуации трудно что-либо предложить.
— Есть ещё предложения? — нетерпеливо поинтересовался Готлиб. — Нет? Хорошо. Давайте обсудим каждое из них по порядку их поступления. Первое, нагревать кровь. Я считаю это приемлемо и необходимо. Есть возражения? Нет. Второе, поместить больного в ванну и постоянно повышать температуру воды. Мне этот вариант нравится. Скажу почему. При этом способе мы можем выдерживать больного необходимое время в любом температурном режиме.
— Третьим было предложено, — Остап Соломонович посмотрел в свои записи, — проводить электрообогрев. Это грозит перегревом внешних частей тела по сравнению с внутренними. И четвертым у нас идет бокс. Можно, но не желательно. Объясняю почему. Мы постоянно проводим кормление, внутримышечные инъекции, внутривенные вливания, экспресс-анализы. Помещение его в камеру создаст некоторые трудности постоянного доступа к больному.
Все одобрительно закивали.
— А теперь давайте послушаем самого молодого коллегу. Константин Ионелович, мы слушаем вас. Смелее, не стесняйтесь, ведь вы уже всё мне изложили.
Костя поднялся, смущенно опустив голову.
— Я считаю, что поднимать температуру надо комплексно, то есть, одновременно извне и изнутри. Больного необходимо поместить в ванну, но чтобы он был на плаву, чтобы не касался стенок ванны, так как они не будут способствовать равномерному прогреву тела. Этого можно достичь несколькими способами. Первое — поддерживать его на плаву при помощи примитивных детских плавсредств в виде надувных кругов, манжетов, воротников и поясов. Второе — над ванной растянуть сеть в виде гамака так, чтобы тело было погружено в воду, но голова и грудь оставались на воздухе. Это, по-моему, более надежно, чем первое. Не исключено, что необходимо будет использовать и то, и другое.
— Повышение температуры, — уже более уверенно продолжал Костя, — производить медленно, не более, чем на одну десятую градуса за десять минут. Время уйдет много, но прогрев будет более глубоким и не будет местных перегревов. Параллельно в том же интервале температур, но с некоторым опережением на 0.1 — 0.2 градуса, прогревать кровь. Это не будет препятствовать доступу к больному, чтобы его кормить и проводить терапевтическое лечение, а также делать экспресс-анализы. У меня всё.
Снова наступила тишина.
— Зачем тогда эти разговоры? — Поднялся Игорь Семёнович Артёменко. — Наш молодой коллега всё обдумал по деталям. Надо приступать к работе и не терять зря время. Предлагаю прекратить дискуссию по этому вопросу.
Все стали расходиться. Костя и Готлиб отправились в стационар. Возник вопрос, где конкретно проводить это мероприятие. Ванные комнаты были тесноваты, к ванне не подойдешь с обеих сторон. Были вызваны слесари, их ввели в курс дела.
Как только слесаря узнали, для кого эта ванна и для каких целей, долго им объяснять не надо было. Вскоре прямо в палате стояла ванна, наполненная водой. На неё натянули обыкновенную рыбацкую сеть, постелили простыню. Костя разделся и проверил, насколько удобно в ней лежать. Возле ванны поставили четыре обыкновенных лабораторных циркуляционных термостата. Включили. Правда, было много шума, но вполне терпимо. Вода прогревалась хорошо, температура держалась стабильно. Благодаря циркуляции воды, температура по всему объему была одинаковой.
Рядом на табуретке уже стоял прибор для прогрева крови.
— У меня всё готово, — отрапортовал Костя академику Готлибу. Весь медицинский персонал сбился с ног, помогая ему.
— Ну, что ж! Да поможет нам Бог! — суеверно проговорил Готлиб и подошёл к кровати больного. Здесь же были молодые ребята, санитары. С большими предосторожностями перенесли Геннадия в ванну. Парень оказался довольно рослым. Его ноги упирались в ванну, отчего тело оказалось намного выше, чем предполагалось, но вполне приемлемо. Добавили ещё воды той же температуры, что была в ванной. В рабочем журнале сделали первую запись необычного эксперимента, которому суждено продлиться не одни сутки.
Первую запись сделали в среду в 16 часов 30 минут. Температура воды в ванне была на 0.5 градуса выше, чем температура тела. Костя руководил этим экспериментом и решил не отлучаться ни на минуту. Через 10 минут температуру воды в ванне подняли на 0.1 градуса. Подключили аппарат подогрева крови. И началась настоящая борьба за жизнь Геннадия Ярцева. У каждого термостата сидели медицинские сестры, четко выполняя указания Кости. У аппарата подогрева крови он сидел сам. И только через один час сорок минут показатель температуры больного на дисплее компьютера увеличился на 0.1 градуса. Хоть и маленькая, но это была победа.
В палату стали стекаться врачи со всех отделений. Всем было интересно взглянуть на проведение необычного эксперимента. Но вскоре рабочий день закончился и все, не задействованные в этом мероприятии, покинули палату. Принесли очередное питание. Бульон и сок влили в желудок через зонд, кончик которого свисал изо рта больного. В палате было шумно от работающих термостатов. Все внимательно следили за приборами. В такой обстановке было не до разговоров.
К восьми часам вечера температура воды в ванне достигала 30 градусов. Показатель температуры тела на компьютере значительно отставал, но дело сдвинулось с мертвой точки. 28.4, светилось на дисплее компьютера.
Из столовой всему персоналу принесли ужин. Ели по очереди, не оставляя без присмотра приборы.
Больной был по-прежнему бледен, дыхание не наблюдалось. Только пульс увеличился с тридцати ударов в минуту до тридцати пяти. Циркуляционные термостаты надоедливо гудели, но работали на славу, послушно повышая температуру воды.
В 3 часа 30 минут ночи температура воды в ванне была уже 34 градуса. Но дисплей компьютера выдавал всего лишь цифру 29.2. На смену дежурившим медсёстрам, пришла смена. Стало немного оживлённей. Даже эти незначительные успехи радовали всех. Надежда вернуть Геннадия к жизни крепла с каждой минутой.
Под утро в палату зашел Олесь Семёнович.
— Не уснули? — Из-за шума термостатов пришлось говорить довольно громко.
— Разве уснешь здесь под этот грохот? — почти прокричал в ответ Костя.
— Как дела?
— Не блестяще. Но сдвиги уже есть. Температура тела приближается к тридцати.
— Не густо, но уже кое-что.
— Устал, Костя?
— Есть немного.
— Иди домой, поспи хоть пару часов. Здесь и так народу достаточно.
— Я никуда не уйду, папа, пока работают приборы. Я в ответе за всё это.
Олесь Семёнович заметил Готлиба, дремавшего в кресле.
— Остап Соломонович, вы, почему не дома?
— Так я же осуществляю общее руководство.
— А вы в своем кабинете прилягте, а я пока буду исполнять ваши функции.
— И, правда. Я что-то очень устал. — Остап Соломонович с трудом поднялся и пошёл в свой кабинет.
